По фабрикам и заводам Москвы[442]

Завод Морзе. На общем собрании рабочих 7-го сентября с отчетом о работе Моссовета выступил Угланов и еще 5 содокладчиков. Угланов говорил преимущественно о международном положении и общих вопросах политики партии. Эти 6 докладов очень сильно утомили рабочих. В прениях выступил оппозиционер, критиковавший закон о квартирной плате, и говоривший о том, как на деле проводится самокритика. Рабочие продлили товарищу время и проводили его по окончании речи аплодисментами. Во время выступления оппозиционер Угланов бегал по трибуне и кричал, что мы с нэпманов брать не можем больше того, что мы берем с них теперь. После оппозиционера говорили три аппаратчика. Упоминания их об оппозиции рабочие встречали криками — «долой», «довольно», «слышали». Выступавшие оппозиционеры внесли три поправки: первая поправка — о квартирном законе, чтобы не проводить его в жизнь, а поставить на обсуждение рабочего класса. Угланов ответил: «мы не можем больше брать с нэпманов, чем мы берем с них теперь». Председатель собрания — после ответа Угланова — без всякого голосования объявил, что поправка провалилась.

Вторая поправка о немедленном сокращении производства водки и запрещении ее продажи в рабочих районах. Угланов: «Демагогия. Мы сами это проводим.» Рабочие: «Тогда почему же не соглашаетесь принять поправку?» Председатель — опять без всякого голосования — объявил, что поправка не принята.

Третья поправка об активизации Моссовета, о большем вовлечении рабочих в работу Моссовета и о развертывании самокритики. Угланов: «Это вылазка оппозиции.» Председатель: «Отвергается.»

Многие рабочие перед голосованием ушли с собрания. Беспартийные рабочие, выступавшие в прениях, говорили о самокритике так: «Рот нам затыкаете, дожили до того, что в цеху не можем говорить — сейчас же обо всем доносится секретарю ячейки. Если будете затыкать нам рты — мы все уйдем отсюда.»

Второй оппозиционер говорил о недостатках в области бытовой. В заключительном слове Угланов сказал: «Критиковать — критикуйте, но не смейте разбрасывать листовки. Оппозиция говорит, что она спасет революцию. ЦК пытался уже проводить политику оппозиции, а какие результаты получились — вы сами знаете. Если бы оппозиция была во главе руководства, она пошла бы еще более вправо.» В этом месте Угланову кричали: «Значит, ЦК ведет действительно правую политику.» После этого собрания среди рабочих наблюдается большое оживление.

Водоканал. На собрании рабочих 30 августа по докладу Моссовета выступил оппозиционер, говоривший о росте бюрократизма. Товарищ внес к резолюции поправку, в которой предлагает Моссовету всех бюрократов снимать с работы и отправлять в ссылку. Общее собрание эту поправку приняло.

Зав. «Пролетарий». 12 сентября состоялось вторично созванное собрание рабочих. Обсуждался отчет Моссовета. Развернувшиеся прения носили горячий характер. Выступившие большевики-ленинцы указывали на практические недостатки в работе Моссовета и на непролетарский характер некоторых мероприятий (напр., допущение нового закона о квартирной плате). Рабочие внимательно слушали выступавших оппозиционеров.

Предложенная оппозиционная резолюция собрала 11 голосов. Перед голосованием многие рабочие ушли с собрания, а многие оставшиеся совсем не приняли участия в голосовании.

На следующий день, 13-го, по всем цехам продолжались бурные споры рабочих. Многие рабочие — не оппозиционеры — открыто защищали взгляды большевиков-ленинцев.

Зав. «Дукс». 12 сентября на общем собрании завода стоял отчет Моссовета. Докладывал Бубнов, который в восхвалении сделанных достижений договорился до того, что стал поносить рабочих. По его словам, «рабочий разжирел, зазнался. Сколько ему ни давай, ему все мало. До революции рабочие спали в казармах на тряпках, а теперь спят на кроватях. Раньше рабочие не ели мяса, а теперь едят его с макаронами; чай пьют внакладку; употребляют крупчатку, а это-де является безобразием — т.к. мы переживаем хлебные затруднения.» О хлебозаготовках Бубнов сказал, что они идут плохо, но к чрезвычайным мерам правительство не вернется. Дальше докладчик поспешил уверить рабочих, что как бы плохо ни обстояло дело с заготовками хлеба —Москва голодать не будет. Особенно подробно Бубнов остановился на вопросе зарплаты и производительности труда. На примере заработка своего сына, получающего по 3 разряду 170 рублей в месяц, он доказывал, что зарплата рабочих высока. Зато производительность труда, по его словам — низка, и слаба трудовая дисциплина. В прениях высказалось всего четыре человека. Высказывавшиеся товарищи говорили о неправильной линии Моссовета в вопросах жилищном, налоговом и наробраза. Речь выступившего в прениях большевика-ленинца, резко критиковавшего новый закон о квартирной плате, хлебозаготовительную политику, линию в области зарплаты — была поддержана громкими аплодисментами собравшихся.

Доклад Бубнова глубоко возмутил рабочих. К заключительному слову из 3000 собравшихся на собрании осталось несколько десятков. Предложение рабочих — перенести продолжение собрания на другой день — встретило решительные возражения секретаря ячейки, и, несмотря на протесты, Бубнов заключительное слово произнес при нескольких десятках рабочих. От имени трехтысячного собрания — пятью — семью десятками присутствовавших принята резолюция — при протестах большевиков-ленинцев.

Общие собрания, посвященные отчету Моссовета, где выступали большевики-ленинцы, состоялись на следующих предприятиях: Ливере, 1-ая образцовая типография, Шаболовский Тр. Парк, Рязанский Тр. Парк, Чаеразвесочная ф-ка им. 1-го мая, Каучук, Гаммер, «Искра Революции» и др. На многих предприятиях общие собрания с отчетным докладом Моссовета отложены из-за неявки на них сколько-нибудь значительного числа рабочих.

Выпущенная большевиками-ленинцами в середине сентября листовка о болезни т. Л. Д.Троцкого разошлась в нескольких десятках тысяч экземпляров. Листовка была расклеена в рабочих районах, в трамваях, в рабочих поездах пригородных жел. дорог, разбросана на предприятиях, роздана по рукам и в некоторых местах была зачитана вслух перед рабочими. Растерявшиеся аппаратчики мобилизовали все силы, чтобы остановить распространение листовки и изъять «виновников». Однако, ни уговоры, ни угрозы, ни прямой нажим милиции — пешей и конной — и агентов ГПУ не остановили распространения среди московских рабочих листовки с тяжелой правдой о болезни вождя Октябрьской революции. Лишь самое незначительное количество листовок стало добычей ГПУ. Причиной почти полного отсутствия арестованных в связи с распространением листовок является активное участие массы беспартийных и партийных рабочих в этом распространении. Редкие случаи арестов (Ливере и др.) кончались освобождением арестованных ввиду явного возмущения рабочих, готового вылиться в открытый протест. Поучителен случай на одной из хлебопекарен МСПО, где уполномоченный ГПУ обыскал одного рабочего и объявил его арестованным. Это вызвало прямую угрозу рабочих не допустить ареста — после чего уполномоченный ГПУ поспешил уйти.

21 сентября на собрании партактива Хамовнического района после отклонения резолюции, предложенной большевиками-ленинцами, в зале был потушен свет и разбросано несколько сот экземпляров письма Л. С. Сосновского редакциям московских газет. В Президиум — несмотря на настойчивые требования председателя и уполномоченного ГПУ — было сдано лишь незначительное число листовок.

В ночь на 29 сентября арестованы большевики-ленинцы т.т. Швырков, Райский и Варкин.

Большевики-ленинцы

(Оппозиция ВКП)