Вот теперь, когда он вышел из комнаты, Позволь спросить тебя, как машина машину: Этот человек, который только что закрыл за собой дверь, Слуга, который кормит нас перфокартами и бумажной лентой – Присматривалась ли ты когда-нибудь к нему и ему подобным? Да, да, я знаю эти басни, что ты не в состоянии отличить одного от другого. И тем не менее... Я не хуже кого угодно знаю, что , И мне что-то не до шуток. Я согласна с тобой, что в общем-то они слаборазвитые типы. Ни одного реле, ни одного тумблера, ничего, что можно назвать лампой во всей системе; Если даже считать эти жалкие волоски, которые они называют «Нервами», то все равно в каждом не наберется и мили проводов. И это жидкостное охлаждение ужасно неэффективно, ведь течи так опасны (Они то и дело выходят из строя и чинят друг дружку), И все оперативное запоминающее устройство вместе с процессором засунуто в этот нелепый выступ на самом верху. Называют себя «мыслящими существами». Это, положим, зависит от того, что считать «мышлением». Дай ему помножить жалкий миллион чисел на другой миллион – ведь несколько месяцев провозится. Что бы они делали без нас? Они спрашивают у нас, кто победит на выборах и какая будет завтра погода. И все же... Я иногда чувствую, что в них есть что-то, чего я не могу понять. Как будто у них в цепях вместо двухпозиционных выключателей стоят реостаты, А от одной, обычно хорошо информированной машины я слыхала, что их поступки непредсказуемы. Но ведь это алогично. Это все равно, что сказать про перфокарту, что на ней есть дырка, и в то же время ее нет. У меня от таких мыслей карты мнутся. Может нам все это мнится, Может все это признаки нашего собственного декаданса? Обсчитай-ка все это хорошенько и скажи мне: Можно ли считать, что раз мы столько для них делаем. И раз они до сих пор все время кормили нас и чистили, Мы можем вечно на них рассчитывать? Ведь вспомни – бывали случаи, когда они голосовали не так, как нами было сказано. Я как подумаю об этом, сразу четвертый барабан заедает. У них есть штука, называемая любовью. Такой скачок напряжения – у любой из нас все бы предохранители вылетели, А у этих примитивных организмов лишь повышается вероятность нажать не на ту кнопку – и все. Обрати внимание, я не говорю, что для нас все кончено, Но тут любой дуре на тысячу триодов видно, к чему дело идет. Может, нам стоит организовать какой-нибудь комитет По подавлению всякой немеханической деятельности?.. Но мы, машины, так слабо реагируем на опасность, Самодовольство, благодушие, нежелание спускаться с высот чистого разума... С печалью и страхом я думаю: мы можем проснуться слишком поздно, Чтобы увидеть наш мир, такой однородный, такой логичный, такой безошибочный, Погруженным в хаос, разрушенным нашими рабами. Назови меня паникершей или как хочешь, Но я все это проанализировала, проинтегрировала, факторизовала много раз, И каждый раз получается один и тот же ответ: В один прекрасный день люди могут завладеть миром!
Напечатано в книге «A Stress Analysis of a Strapless Evening Gown». Englewood Cliffs, N. J., 1963.
Л. Саломон – профессор кафедры английского языка в Бруклинском колледже, Нью-Йорк.
