Его звали Мухтар. Но это был не тот знаменитый Мухтар, которого снимали в кинокартин...

Его звали Мухтар. Но это был не тот знаменитый Мухтар, которого снимали в кинокартине «Ко мне, Мухтар!». Тот Мухтар был породистой овчаркой и помогал разыскивать преступников. А когда его ранили и он не мог больше работать, люди продолжали его кормить и за ним ухаживать. А эта собака, про которую я хочу вам рассказать, была простой дворнягой. Но она честно служила своим хозяевам: охраняла сад, играла с детьми и готова была броситься на любого, кто посмел бы их обидеть. Но люди, у которых она жила, совсем не стоили ее преданности. Когда наступили холода, они ее бросили на даче и уехали в город.

Собака осталась одна на пустом участке, около пустого дома, и продолжала его охранять.

Первое время голодная, исхудавшая собака ждала своих хозяев. Потом пошла искать их. Откуда могла знать собака, что хозяевам она больше не нужна…

Сначала она бежала по проселочной дороге. Еще издали заметив человека, останавливалась, внимательно вглядывалась, потом догоняла и обнюхивала. Но это всё были люди чужие, и она опять бежала дальше.

Дорога вывела её на шоссе, а она все бежала и бежала…

В воскресенье мы с мужем, как всегда, приехали на дачу. Пока Шура насыпал в птичью кормушку семечки и подвешивал для синиц сало, я прошла к дому.

У крыльца, вся сжавшись, грязная и такая худая, что можно было пересчитать все ребра, лежала собака и испуганно глядела на меня.

— Ой, собака! — невольно вскрикнула я.

Шура обернулся и тоже увидел собаку. Он хотел к ней подойти, но только сделал несколько шагов, как она вскочила, жалобно заскулила и, тяжело волоча заднюю лапу, заковыляла в конец сада. Мы сразу догадались, что она побывала под машиной и теперь отлеживается в нашем саду. Чтобы не пугать беднягу, мы не стали подходить и, оставив ей привезенную с собой еду, уехали.

Приехали на дачу мы через день, думая, что собака давно ушла, однако, к нашему удивлению, она была еще у нас. Правда, на этот раз, видимо успев освоиться, она уже не так испугалась, а просто отошла в сторону и наблюдала за нами издали. Пришлось опять оставить ей еду.

Вернувшись домой, мы долго решали: как же быть? Заводить в пустой даче собаку мы не собирались, и оставить без помощи нельзя. Решили так: пусть пока живет, а когда поправится, уйдет сама.

Теперь нам приходилось приезжать на дачу не один раз в неделю, как это делали раньше, а через день.

Привозили ей в бидоне кашу или суп, наливали в миску и уезжали.

Так прошло недели две. За это время собака заметно поправилась и хотя осторожно, но уже ступала на больную лапу. К нам она уже привыкла, и едва мы появлялись у калитки, как она, припадая на больную лапу, спешила навстречу. Ласкалась она довольно сдержанно, но, пока мы находились в саду, всегда держалась рядом с нами.

Собаку мы назвали просто — Дружок. Но странное дело: пес никак не желал отзываться и, сколько его ни звали, даже не поворачивал головы. Сначала нам даже казалось, что пес глуховат, однако своим поведением он доказывал обратное. Стоило еще издали услышать незнакомые шаги, как он тут же настораживался и с грозным лаем бежал навстречу.

— Странно, — удивлялся муж. — Слышит каждый шорох, а позовешь — будто глухой. Надо будет его врачу показать.

Я же думала иначе: очевидно, он просто привык к своей старой кличке и не хотел ее менять. Но как же его звали? Как узнать? И я решила, что буду подзывать его разными кличками: ведь должен он откликнуться на ту, одну-единственную, которую не может забыть. С этого дня я стала звать его то Рекс, то Бобик, то Джек… Но он упорно не проявлял к этим именам интереса.

Однажды, в который раз перебирая разные клички, я назвала его Мухтар. Пес сразу повернул голову и внимательно посмотрел мне в глаза. «Мухтар!» — повторила я. Собака вскочила и подбежала.

Все было ясно, теперь я знала его настоящее имя — его звали Мухтар.

Мухтар остался жить у нас. Он давно поправился, но уходить от нас не собирался, хотя мог это сделать свободно, потому что в нашем заборе было много выломанных носок.

Приезжали мы теперь на дачу всегда с внучкой. Марина была в восторге, что у нас поселилась собака. Приезжали мы всегда в одни и те же часы. Мухтар хорошо знал время нашего приезда. Он уже заранее шел к автобусной остановке и терпеливо ждал.

А как он радовался нашему приезду! Лаял, бросался навстречу, прыгал, стараясь лизнуть в лицо, а потом, довольный, бежал впереди и, все время оглядываясь, «показывал» дорогу к калитке.

Зато сколько грусти было в его взгляде и во всей фигуре, когда мы уезжали. Он даже не шел нас провожать: понурый, с опущенным хвостом, оставался около калитки и долго смотрел нам вслед.

Наш дом стоял немного в стороне. Мимо вилась узкая тропинка к реке, к лесу и к тем нескольким домам, которые находились дальше за полем.

Летом здесь проходило много народу, зато осенью и зимой было совсем пустынно. Люди шли в обход по шоссе и потом сворачивали к своим домам. Идти так было дальше, но зато спокойней. Проходить в сумерках мимо пустых дач все избегали.

Мухтар оказался умным и сообразительным псом. Скоро он не только знал всех людей, живущих поблизости, но охотно их встречал у автобусной остановки и провожал нашим переулком.

Особенно старательно провожал он детей. Раньше Катю и Олю встречала мама. Приходила с работы усталая, а вместо отдыха шла встречать их. Зимой темнело рано, и идти заснеженным, нежилым переулком, а там еще полем было страшно. Но теперь, с появлением добровольного провожатого, Мария Ивановна не беспокоилась за ребятишек: Мухтар шел с ними до самого дома. Иногда на узкой тропинке им встречался человек; если это был знакомый, то мог смело продолжать свой путь, если чужой — хочешь или не хочешь, а сворачивай в сторону. Ведь никому не хотелось познакомиться с такими большими клыками, которые так охотно показывал Мухтар.

Теперь мы больше не волновались, если почему-либо не могли привезти собаке еду. Мухтар был всегда сыт. Он уже не ел овсяный суп, а выбирал из него кости и кусочки мяса. Да и зачем ему суп! Бывало, придешь, а около калитки лежат пустые пакеты, обрывки газет, бумаги. По ним я всегда могла сказать, кто из его друзей здесь побывал.

Вот листок из тетради — это Катя поделилась с ним завтраком, вот газета — значит, приходил Коля. Он собирал еду для Мухтара со всего двухэтажного дома, а его товарищ — Сережа Гаврилов — привозил угощение из Москвы.

Появились у Мухтара друзья и среди взрослых. Особенно после того, как он вызволил из беды отца Коли, Виктора Ивановича.

Виктор Иванович возвращался с работы всегда поздно и, чтобы не идти одному, звал Мухтара. Он не кричал, не свистел, а хлопал в ладоши. Звук от хлопков получался громкий, и Мухтар прибегал сразу. И никогда не забывал Виктор Иванович приласкать и угостить своего верного провожатого. Вот его-то однажды и выручил Мухтар.

Случилось это в один из зимних дней. Виктор Иванович вышел из автобуса, и не успела машина отойти, как к нему подошли два рослых парня в надвинутых на глаза шапках.

— Давай деньги! — коротко потребовал один из них.

Положение создавалось довольно неприятное. Деньги у Виктора Ивановича были, но отдавать их он не собирался. Вместе с тем справиться одному с двумя здоровыми парнями ему не под силу. Убежать тоже некуда — впереди узкая, загороженная грабителями тропинка, по бокам глубокий снег. Кричать бесполезно. Кругом ни души.

И тут он вспомнил Мухтара. Чтобы его позвать, даже не надо кричать, надо просто хлопнуть в ладоши. Решение пришло мгновенно.

— Сейчас, ребята, сейчас, что-то руки замерзли! — И, похлопав в ладоши, Виктор Иванович медленно полез в карман…

Услышал ли Мухтар? И Мухтар услышал.

Сначала он бросился на того, который стоял к нему ближе. Бросок — повисла разорванная брючина, бросок — оторван кусок рукава.

О, Мухтар хорошо умел нападать, ловко увертываясь от ударов!

Пока он разделывался с одним из парней, другой попытался бежать, но не тут-то было! В одну секунду, с прокушенным плечом, незадачливый грабитель барахтался в снегу, стараясь отбиться от наседавшей на него собаки.

Тут уж пришлось за них вступиться Виктору Ивановичу. С большим трудом удалось ему оттащить рассвирепевшую собаку.

Оборванные и искусанные, парни вылезли из снега; они виновато топтались перед Виктором Ивановичем, прося их отпустить.

— Мы ж просто так… мы пошутили… — невнятно бормотали они, с опаской поглядывая на собаку.

После этого случая Мухтар стал желанным гостем в каждом доме, и все старались его приласкать и накормить, но он нигде не оставался. Проводит до дверей и сразу бежит домой. Даже удивительно! Жил около пустой дачи, тщательно ее охранял и никуда не хотел уходить.

По воскресеньям мы обычно приезжали на дачу всей семьей на весь день, и весь день Мухтар проводил с нами. Особенно привязался он к мужу; возможно, потому, что тот к нему ездил чаще, чем я, и больше его ласкал. Мухтар ходил за ним по пятам, преданно заглядывая в лицо. Однако стоило мне направиться к калитке, как пес тут же спешил за мной, и не было никаких сил от него отделаться.

Раньше, приезжая на дачу, я сразу надевала лыжи и отправлялась на прогулку.

Мне нравилось тихонько, не торопясь пройтись полем или заснеженным лесом. Но теперь моим лыжным прогулкам пришел конец. И совсем не потому, что я их разлюбила.

Дело в том, что со мной отправлялся Мухтар, а после того случая с Виктором Ивановичем он в каждом встречном идущем лыжнике видел врага, от которого меня следует спасать. Он тут же яростно бросался на лыжника, стараясь его укусить.

Я могла звать Мухтара и кричать ему сколько угодно — на мои крики он даже не обращал внимания. Тогда я сама спешила на помощь, тщетно пытаясь отогнать собаку. Однако при моем приближении у Мухтара лишь удваивалась ярость, и дальнейшая картина примерно выглядела так. Мухтар лает, лыжник, отбиваясь палками, ругается, я кричу: «Нельзя!», пытаясь поймать своего «защитника», который, в свою очередь, старается схватить лыжника или хотя бы его брюки.

Наконец Мухтар пойман. Лыжник, грозя привлечь меня к ответственности, в лучшем случае с целыми брюками поспешно уходит.

Я облегченно вздыхаю, но надолго ли? Опять где-то на противоположном конце поля показывается лыжник, и опять все начинается сначала…

Я попробовала запереть Мухтара на террасе. Он тут же выбил окно и без труда догнал меня. Пыталась уходить потихоньку, но обмануть собаку удалось не больше двух раз. Видя, что я беру лыжи, он торопливо выбегал за калитку, и никакими уговорами и угощениями его нельзя было заманить обратно. Пришлось от лыжных прогулок отказаться.

Так же старательно Мухтар охранял Марину и ее друзей. Когда она уходила вместе с Сережей Гавриловым и подружкой Таней кататься с горы, Мухтар отправлялся вместе с ними. Возвращались они домой всегда довольные и веселые. А когда однажды я поинтересовалась, как ведет себя Мухтар, хором ответили: «Нормально!» А Таня добавила:

— Не беспокойтесь, Вера Васильевна, он сидит и следит за порядком.

— Как за порядком? — удивилась я.

Оказалось, что, когда они приходили кататься, Мухтар всех посторонних ребят разгонял, потом усаживался на горе и, пока Таня, Сережа и Марина катались на салазках, никого не подпускал близко.

Прошла зима.

Весной все чаще и чаще стали проходить мимо нас посторонние люди. Начались неприятности: то Мухтар кого-то укусил, то просто напугал. Надо было что-то предпринимать: ведь летом к реке здесь будет проходить народу еще больше.

Мы пробовали собаку привязывать, но Мухтар не переставая выл и даже устроил голодную «забастовку». Мы ставили ему еду, а он упорно к ней не притрагивался. Я просто не знала, что делать.

— А ты отпусти его, он поест, и опять привяжем, — посоветовал Шура.

Пришлось Мухтара отвязать. Он действительно с большим аппетитом поел, но привязать себя больше не дал: не подходил или убегал за забор.

Пробовали мы заделывать в заборе дыры, но их было слишком много, да и Мухтар быстро делал новые, выскакивал в переулок и наводил там свой «порядок». Надо было что-то предпринимать…

Выручил нас сосед Федор Васильевич.

Он жил напротив нас, часто к нам заходил и, если мы почему-либо не могли приехать, кормил Мухтара. Мухтар хорошо его знал и любил.

— Пусть живет у меня, — предложил Федор Васильевич. — Забор у нас новый, только поставленный, а то правда, как бы собачники не выловили.

Подумали мы с мужем, подумали и решили отдать; хоть и жалко нам расставаться с собакой и привыкли к ней, а у Федора Васильевича Мухтару будет действительно безопасней.

Чтобы Мухтар не скучал, Федор Васильевич его взял не сразу. Постепенно приучал его к своему дому, а когда собака привыкла, оставил у себя.

И вот Мухтар живет у нового хозяина. Там у него хорошая новая конура, там его хорошо кормят и, главное, любят. Любят все: и сам Федор Васильевич, и его жена, и маленький внучек Андрюша.

Мухтар тоже любит своих новых хозяев. Он тщательно оберегает их покой, караулит их сад, но по-прежнему не забывает нас и, когда его выпускают, всегда заходит в гости. А короткими зимними днями Мухтар, как и раньше, встречает своих друзей и провожает их до дома нашим темным переулком.