Глава 2. История российского коневодства

Можно только предполагать, когда именно люди начали одомашнивать лошадь. Традиции коневодства скрывают свои корни в необъятной глубине веков. Большинство ученых предполагают, что одомашнивание лошади началось в Евразии, по некоторым данным, 6 тысячелетий назад.

В то время на просторах этого огромного континента бегали небольшие, с широкими лбами степные лошадки, которые чем-то напоминали современных тарпанов. Эти дикие лошадки еще встречались даже в XIX столетии, пока не были истреблены окончательно. Из других представителей семейства лошадей в древности существовали лошади крупные, обитавшие главным образом в лесах. Они были похожи на современных: во-первых, узкой и длинной лицевой частью головы, а во-вторых, стройными и тонкими ногами.

Вероятно, именно они и были одомашнены первыми и долгое время сохраняли поразительное сходство со своими дикими предками. Однако человек желал совершенствовать своего первого друга и помощника в хозяйстве, и преуспели в этом прежде всего народы Древнего Востока, в жизни которых лошади играли важнейшую роль. Сохранились сведения, что в VII—VI веках до нашей эры в Персидском царстве были выведены лучшие в то время во всем мире несейские лошади. Не менее удачливы были коневоды, жившие недалеко от Каспийского моря, в южных районах Узбекистана и Таджикистана.

Уже в конце I тысячелетия до нашей эры осталась в далеком прошлом слава несейских лошадей, а пальму первенства завоевали скакуны Парфянского царства, существовавшего на месте современных северных районов Узбекистана и Таджикистана (тогда – Персии и Бактрии). Славились своими качествами лошади, которых разводили на севере Ирана и Афганистана.

Как же выглядели парфянские скакуны? Для того времени они считались довольно высокими – почти 150 см в холке. Рыжие и золотистые, стройные и грациозные, они были самой желанной добычей в военном походе и самым драгоценным подарком для любого государя.

Коневодство процветало и в районах Закавказья, на древней территории нагорья, где теперь расположена Армения. Известно, что там лошади использовались для верховой езды еще в III тысячелетии до нашей эры. Если же посмотреть на районы Восточной Европы, то там коневоды были не столь расторопны. Во всяком случае, лошади здесь особой статью не отличались. Это были мелкие животные, высота которых никогда не превышала 140 см, но чаще была 120 см. И использовали их главным образом отнюдь не для езды верхом, а просто пускали на мясо.

О коневодстве в Древней Руси можно судить по данным летописцев. Здесь существовало множество самых разнообразных пород этих благородных животных, многих из которых привозили как с Запада, так и с Востока. Летописцы сообщают, что лошади были милостные, сумные и поводные. Что же означали эти слова?

Милостными считались животные, обладавшие лучшими качествами своей породы. Только на милостных лошадях ездили князья, их присылали в качестве дорогого подарка за верную службу своим подданным, и только высшие чины дружины князей имели право обладать такой лошадью. Если у князя имелся табун, то милостные жеребцы иногда использовались им в качестве улучшателей породы, а значит, коневодство как профессия начало зарождаться на Руси до монголотатарского нашествия.

У сумных лошадей наименование тоже было говорящим само за себя. Этих животных использовали для перевозки грузов – сум, вьюков. Однако, когда войско князя шло в поход, рядовые дружинники выступали именно на сумных лошадях.

Что же касается поводных лошадей, или, иными словами, товарных, то они отличались крайней неповоротливостью, а потому годились лишь на то, чтобы их использовали исключительно в обозах.

В одной из летописей, датированной XII веком, рассказывается о так называемых фарях – лошадях, привезенных с Востока и, скорее всего, ведущих происхождение от парфянских лошадей. Эти скакуны были исключительно красивы, легки и статны, с благородной посадкой головы. Исследователи предполагают, что от этих «фарей» ведет свою родословную украинская лошадь.

В XIII веке на Руси окончательно сложились определенные традиции профессионального коневодства. Богатые люди, каковыми являлись князья и бояре, а также монастыри имели весьма значительные по размерам табуны и роскошные конюшни. Поголовье лошадей пополнялось в то время непрерывно, особенно в период войн с половцами и печенегами, когда лошади присваивались в качестве военной добычи.

Лошадь на Руси ценилась невероятно высоко. Так, в XI столетии князь Ярослав Мудрый издал сборник законов, в котором предписывалось виновному в убийстве чужой лошади уплатить в казну 12 гривен и еще 1 гривну пострадавшему; для сравнения: тот, кто убил свободного крестьянина, обязывался выплатить штраф гораздо меньшего размера – лишь 3 гривны.

Что же касается боевых качеств русской конницы в период до нашествия монголотатар, то она являлась относительно малочисленной и к тому же не слишком мобильной, и в связи с этими отрицательными обстоятельствами некоторые историки усматривают причины многочисленных поражений русских в столкновениях с татарами, главнейшим из которых была битва на реке Калке в 1223 году.

За долгие годы татарского ига коннозаводству на Руси был нанесен непоправимый вред. Прекратилось практически полностью поступление грациозных и стремительных «фарей». Князья и бояре почему-то предпочитали лошадей грубых и медлительных, которые передвигались крайне медленно. Даже после того, как времена страшного ига прошли, русские бояре держали в своих конюшнях именно таких лошадей – тяжелых, грузных.

Первым оценить преимущества быстрых и легких татарских лошадей сумел русский князь Дмитрий Донской. Его конница была совершенно иной, нежели у прочих высоких сановников. Князь Дмитрий Иванович скупал у татарских купцов степных лошадей, которых те специально для него привозили из районов Заволжья. 8 сентября 1380 года состоялась знаменитая Куликовская битва, в которой насмерть сошлись десятки тысяч конных воинов – русских и татарских. Войско князя Дмитрия наполовину состояло из людей Московского княжества, наполовину из наемников-литовцев и новгородских воинов.

Приволжская вольница тоже не осталась в стороне, встав под русские знамена. О вольнице стоит сказать несколько слов особо. Это были беглые люди, которые сами себя называли словом «кайсаки». Возможно, слово имело татарское происхождение, но воины всем сердцем желали постоять за Русскую землю. Некоторые историки считают, что именно от слова «кайсаки» произошло привычное для нас «казаки», а, как известно, казак без лошади – не казак. На Куликовом поле произошло первое страшное поражение татар, после которого стало ясно: по татарскому игу нанесен смертельный удар, а вместе с этим русские люди поняли истинную ценность быстрых скаковых лошадей; к тому же теперь было ясно, откуда пополнять русские конюшни такими ценными животными.

В XIV столетии на Руси особенной известностью пользовались две породы скакунов – русская улучшенная и татарская. Русские породы создавались с использованием западных лошадей, которыми торговали новгородские купцы. Это были клепперы из Ливонии и жмудки из Литвы. Описание клепперов встречается во многих немецких хрониках того времени. Эти лошади хоть и были невысокими, зато отличались невероятной выносливостью, обладали правильным экстерьером, идеально подходящим для всадников в тяжелых латах.

Что же касается жмудков, то это были местные лошади, в которых смешалась кровь как западных, так и восточных лошадей. На основе этой породы были выведены некоторые скакуны Белоруссии, а в Германии благодаря им появилась тракененская порода.

Во времена правления Ивана III, то есть с 1440 по 1505 год, на Руси вновь появились «фари», только теперь их именовали по-другому. Этих статных благородных восточных красавцев звали красивым словом «аргамаки», причем так называли все восточные породы, вне зависимости от того, персидскими они были или какими-либо иными. Особенно поднялась цена на лошадей из Персии, когда русский государь сочетался браком с племянницей последнего императора Византии Софьей Палеолог.

Тракененская порода.

Вскоре произошло значительное событие в истории коневодства на Руси: был создан первый конный завод. Он располагался в селе Хорошеве, под Москвой, куда в большом количестве поступали заводские аргамаки, а также западные лошади – для аналогичных целей. И все же знатные русские люди по-прежнему предпочитали тяжелых и неповоротливых лошадей, вероятно по традиции, и подобное положение оставалось вплоть до вступления на престол Петра I, который, как известно, «Россию поднял на дыбы» и решительно разрушил все древние пережитки, и страсть к тяжелым лошадям в том числе.

К началу XVIII столетия на Руси конные заводы занимались преимущественно выведением верховых пород лошадей, предназначенных для двора великого князя, а далее – царского двора. О военных возможностях лошадей в те времена задумывались мало.

В 1511 году царь Фёдор Иоаннович издал указ об учреждении Конюшенного приказа и конюшенной казны, а также назначил на должность конюшего – невероятно почетную – Бориса Годунова, брата своей супруги. Таким образом, в ведении будущего правителя оказались все придворные конюшни, а также государственные заводы по разведению лошадей.

Когда же началось Смутное время, должность конюшего было решено упразднить, хотя Конюшенный приказ в начале XVII столетия продолжал существовать, и главным здесь теперь являлся ясельничий, которому было по штату положено множество помощников (не менее 500 человек): помимо дьяка и казначея, столбовые приказчики и конюхи, причем последние могли быть стремянные, задворные, стряпчие, стадные.

Донская порода.

В то время конные заводы именовались «кобыличьи конюшни», и на Руси насчитывалось таковых около 16. Разводилось всего две породы, одна из которых называлась «русская», а вторая – «аргамачья». В одном из писем своему сыну Алексею Пётр I писал, что при царе Алексее Михайловиче, то есть в период с 1629 по 1676 год, при дворе в конюшнях содержалось не менее 50 000 лошадей, 40 000 из которых предназначались для воинов и царской свиты, 3 000 являлись запасными, царь и его семья ограничивались двумя сотнями лошадей для своих нужд, а оставшиеся 100 скакунов принадлежали боярам.

В то же время лошади разводились не только благодаря государственным указам. Стремительными темпами развивалось коневодство на Дону. Казаки вывели донскую породу лошадей, отличительными чертами которой являлись неприхотливость и выносливость. Таким образом, они представляли собой своего рода ремонтный резерв русского войска, и именно донские лошади принимали основное участие во всех военных баталиях, которые приходилось вести России во времена Петра I, в XVIII столетии.

Поскольку воевали тогда часто, то и регулярная кавалерия нуждалась в постоянном пополнении, несмотря на то что в ее составе было уже 60 000 лошадей. Однако эти выносливые и терпеливые животные требовались не только в военное, но и в мирное время. Они использовались и на строительстве новой российской столицы – Санкт-Петербурга.

К этому времени в государственной казне обнаружились значительные бреши, и это неудивительно, а потому Петру пришлось часть конных заводов вообще расформировать. Кроме того, своих подданных тоже требовалось поощрять, и на подарки особо отличившимся знатным господам пошли 10 заводов со всеми близлежащими землями и проживавшими там крестьянами. Один только граф Б. П. Шереметев получил 2 конных завода, которые благополучно просуществовали до середины XIX столетия.

В 1705 году Пётр I издал указ о ликвидации Конюшенного приказа, и теперь все его дела были переданы в ведение Приказа Большого дворца. К этому времени нехватка лошадей ощущалась все более и более болезненно, а потому в 1707 году состоялось открытие нового конезавода в селе Бобровском. Царь отдал распоряжение, чтобы туда были направлены 63 лошади русской улучшенной породы. Позже, после поездок по Голландии, на конезаводе в Бобровском появились и голландские жеребцы – специально для вывода.

Новым указом Пётра I от 16 января 1712 года открылись конные заводы в таких российских губерниях, как Азовская, Казанская, Киевская, куда вскоре поступили жеребцы, вывезенные из Пруссии и Силезии.

Когда же Пётр I скончался, то на некоторое время создание конных заводов в России приостановилось, однако не прекратилось совсем. Например, только к началу 1740 года на заводах, принадлежавших царской семье, содержалось 1685 великолепных племенных лошадей, из которых немецких было 712, неаполитанских – 478, кубанских – 229, английских – 70, персидских – 46, испанских – 44, фрисландских – 38, турецких – 21, датских – 17, черкесских – 11, арабских – 10, берберийских – 5 и ломбардийских – 3.

В 1733 году вышел очередной указ государя, по которому коннозаводство обретало самостоятельность, а заодно получил утверждение новый Конюшенный устав с конюшенной канцелярией. В этом же году было определено содержание конюшен: им выделили 100 000 рублей. Через два года после этого на специальном заседании кабинета министров было одобрено решение основать еще 18 конных заводов. К 1739 году к уже имеющимся в России заводам прибавилось еще 10.

Расцвет частного коннозаводства в России пришелся на середину XVIII столетия. Так, в это время, по статистике, их было не менее 250, но уже к 1814 году появилось 1339 заводов подобного типа.

В 1834 году произошло событие, немало порадовавшее любителей хороших лошадей: состоялось официальное учреждение Московского общества охотников рысистого бега. Члены общества на собственные средства построили первый в России ипподром на Ходынском поле, который существует и по сей день и носит название Центрального московского ипподрома. Сначала здесь проводились испытания исключительно орловских рысаков. Через три года по примеру москвичей подобные общества начали создаваться по всей России, в частности в Тамбове, Воронеже. К концу XIX столетия конные бега могли посещать жители 24 городов России. С 1850 года испытания беговых лошадей начали проводиться рядом с Санкт-Петербургом, в Царском Селе.

Надо сказать, что любители бегов разводили своих лошадей не специально для того, чтобы посмотреть, каковы они будут на ипподроме. Рысаки требовались в первую очередь для экипажей высокопоставленных господ, в связи с чем испытания на ипподромах проводились не иначе как в типично русской дуговой упряжи.

Вскоре начало развиваться и такое направление коневодства, как спортивное, чему в немалой степени способствовали тотализаторы, первый из которых открылся в 1876 году на ипподроме в Царском Селе. В следующем году примеру Санкт-Петербурга последовала и Москва.

В 1790 году граф А. Г. Орлов распорядился создать скаковой круг на манер английского на московском Донском поле. Этот круг имел длину ровно 2 версты. В летний период здесь проходили скачки на призы, иногда не менее трех раз в месяц. После того как в 1800 году Павел I издал указ, запрещающий графу Орлову жить в Москве, вельможа предпочел уехать в Дрезден, а бега в Москве в отсутствие мецената прекратились совершенно.

До середины XIX столетия усилия конных заводов были направлены в основном на то, чтобы обеспечить в достаточной степени лошадьми царский двор, и, кроме того, армия требовала постоянного пополнения. И это было естественно, поскольку в начале XIX века, в 1812 году, Россия пережила крайне тяжелую войну с Наполеоном, из которой вышла победительницей, но ущерб конному хозяйству страны был нанесен весьма ощутимый.

По статистике, в 1814 году в России существовали 1339 конных заводов, главным образом частных, где содержались не менее 281 580 маточных кобыл и 22 140 жеребцов. Прошло 5 лет, и был издан государственный указ о создании Комитета об управлении военно-конскими заведениями. В его ведении находились следующие военные конные заводы: Скопинский, Стрелецкий, Новоалександровский, Деркульский, Лимаревский, а кроме них, как минимум, 10 заводов, принадлежащих конным заводам военных поселений. В 1826 году к этим заводам прибавились еще две сводные случные конюшни.

В 1833 году произошло переименование Комитета об управлении военно-конскими заведениями, который теперь стал называться Комитетом о коннозаводстве российском. Во главе его были поставлены такие авторитетные специалисты в области коневодства, как президент Лебедянского общества Н. А. Лунин и Н. В. Граевский, известный в свое время редактор первых российских трудов, посвященных разведению лошадей. Тем не менее, вероятно, сказывался недостаток опыта в этой области, к тому же Россия всегда отличалась склонностью к излишней казенности работы и бюрократизму, а потому подобный стиль не мог принести желаемых результатов. Таким образом, уже в середине XIX столетия Россия встала перед необходимостью новой реформы в коннозаводстве.

Вскоре проект такой реформы действительно был подготовлен. Ею занимался секретный комитет по крестьянскому вопросу. И вот 7 января 1843 года вышел долгожданный императорский указ со следующей сентенцией: «Императорские военно-конские заводы со всеми их способами предназначить для улучшения коннозаводства в государстве». Результатом указа стало учреждение в апреле того же года Управления государственного коннозаводства, которое должно было осуществлять руководство конными заводами, принадлежавшими государству, и случными конюшнями. Это же Управление обязывалось соблюдать надзор за правильным проведением бегов и скачек на ипподромах, а самое главное – проверять, верно ли на них назначаются призы.

В Управлении государственного коннозаводства состояли исключительно лица дворянского происхождения: первый главный управляющий В. В. Левашов, затем барон Е. Ф. Мейендорф, генерал-адъютант Р. Е. Гринвальд и, наконец, владелец самого крупного рысистого конного завода не только в Тамбовской губернии, но и в России – граф И. И. Воронцов-Дашков.

Ипподромное дело в России заметно оживилось. Так, в 1880 году в стране существовало 24 ипподрома, в 1895 году – 41, в 1905 году – 59. И если в 1880 году было зарегистрировано 280 рысаков, то в 1905 году – не менее 2900. В 1880 году сумма призов составила 110 000 рублей, а в 1905 году – 2 775 000 рублей.

Скачки и бега стали излюбленным развлечением дворян. Сначала в них принимали непосредственное участие владельцы лошадей, заинтересованные в выигрыше своего питомца. Далее, приблизительно с 1820 года, конные игры стали проводиться и для офицеров, которые не имели собственных заводов. Скачки особенно часто устраивались в Красном Селе. Это было очень удобно, поскольку туда русские войска посылали в летние лагеря. Всем известен Красносельский стипль-чейз 1872 года на 4 версты, который обессмертил своим замечательным романом «Анна Каренина» Лев Толстой.

1889 год был ознаменован тем, что в России впервые состоялись состязания по преодолению препятствий – «конкур-иппик». Для подобных соревнований специально сделали ряд препятствий и расставили на относительно небольшом и ровном участке. И кто бы тогда мог подумать, что этот вид спорта завоюет в России столько поклонников? «Конкур-иппик» сделался настолько популярным, что факты говорят сами за себя: на соревнованиях, проходивших на родине «конкур-иппика», в Лондоне, русские спортсмены – все без исключения – прыгали новым стилем. Они забирали Кубок короля Эдуарда VII – главный командный приз: – три года подряд: в 1911, 1912, 1913. Тем временем Управление государственного коннозаводства сообщало следующие статистические сведения: на государственных и частных заводах в стране содержалось к тому времени более 6000 племенных лошадей.

Таким образом, в начале XX столетия в России коннозаводство было великолепно поставлено, однако далее последовали тяжелые годы Первой мировой войны, а потом революция 1917 года и всеобщая коллективизация, после чего урон, нанесенный этой отрасли, сравнился бы, пожалуй, лишь с годами татарского нашествия.

Только в годы войны на фронте пали почти 5 миллионов лошадей, а потом настал черед большевиков, оказавшихся еще менее гуманными, нежели империалисты, по вине которых началась Первая мировая война. До 1925 года усилиями новой власти было сведено практически на нет уникальное поголовье лошадей орлово-ростопчинской породы, или русской верховой.

Летом 1918 года вышел декрет о племенном животноводстве за подписью Ленина. Вот строки из него: «Все племенные животные нетрудовых хозяйств без всякого выкупа объявляются общенародным достоянием Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». И как результат, национализации подверглись все российские конные заводы, остававшиеся в частном владении, все племенные рысаки, содержащиеся при ипподромах.

Декрет Ленина о племенном животноводстве требовал немедленной реализации, а потому Наркомзем РСФСР во второй половине 1918 года позаботился о создании Чрезвычайной комиссии, в обязанности которой входило сохранение племенного животноводства. Председателем комиссии был назначен П. А. Буланже. В эти тяжелые для России времена существовала острая нехватка настоящих специалистов по коневодству, не было кормов, условия содержания племенных животных, мягко говоря, оставляли желать лучшего, и все же часть племенных лошадей удалось сохранить усилиями поистине героическими.

Эти уцелевшие лошади сыграли решающую роль в дальнейшем успешном развитии советского коннозаводства. В 1922 году в имении Алексино был создан конный завод, в дальнейшем получивший название Смоленского, где собрали 60 лучших в России чистокровных рысаков. Часть из них через три года передали в Чесменский конный завод, в том числе рыжего Даго (Дон Жуан-Гамин) и Сирокко. Обе эти верховые лошади, сохраненные в Смоленском конном заводе, стали московскими дербистами, а от Сирокко произошла знаменитая Субсидия, тоже дербистка, взявшая Большой приз для кобыл.

Первыми конными заводами Советской России стали бывшие помещичьи, а затем национализированные предприятия: Новотоминский, Лавровский заводы (Тамбовская область), Старожиловский (Рязанская область), Злынский (Орловская область), Шаховской, Прилепский (Тульская область), Хреновской (Воронежская область), Починковский (Горьковская область), причем все они занимались в основном разведением рысаков.

По окончании Гражданской войны были восстановлены конные заводы Северного Кавказа и Украины – Терский, Стрелецкий, Лимаревский, Новоалександровский, Деркульский. В 1920 году Совнарком при Наркомземе РСФСР распорядился сформировать Главное управление коневодства и коннозаводства, или ГУКОН. Уже в следующем году в ведении ГУКОНа находились 30 конных заводов и не менее 28 заводских конюшен, собственность народного государства.

Прошло еще 2 года, и в России уже существовало 111 конных заводов, заново восстановленных и содержащих 7922 племенных рысака, 3111 маток. Со временем стала налаживаться работа ипподромов.

Казалось бы, эта отрасль промышленности начала постепенно восстанавливаться, но тут в огромном количестве на дорогах страны появились автомобили и трактора, а вслед за этим прозвучала мысль о том, что лошадь больше в хозяйстве не потребуется. В результате начался забой не только полноценных, но даже племенных рысаков. Всего за 6 лет рьяные поклонники технического прогресса сократили вдвое поголовье лошадей, и если в 1928 году на конных заводах содержалось 32,1 миллиона, то в 1933 году – всего 15,4 миллиона голов. Даже во время войны лошади не пострадали в такой степени, как в эти годы. Если же сравнивать с Россией дореволюционного периода, то поголовье лошадей сократилось более чем в 10 раз.

Племенное коневодство снова стало постепенно возрождаться только с 1930 года благодаря крупным коневодческим фермам, каковой являлась, например, артель имени С. М. Будённого, расположенная в Пролетарском районе, около Маныча. Здесь, в коллективном секторе деревни, занимались разведением донских и англо-донских лошадей.

Важность развития коневодства для страны понимало в полной мере также и правительство, и в том же году на специальном совещании такая мера, как развитие коневодства для обеспечения лошадьми армии, была признана неотложной. Это было действительно дальновидное решение, поскольку роль лошадей на фронтах Великой Отечественной войны 1941—1945 годов была практически неоценимой.

С 1935 года в жизнь планомерно проводился план выращивания хорошего молодняка, о чем говорят статистические данные: 1934 год – 946,2 тысячи жеребят, 1935 год – 1691 тысяча, 1936 год – 2056 тысяч. Это было рекордное количество молодняка в истории России, тем более что именно эти жеребята, подросшие к 1941 году, решали порой судьбу серьезнейших военных операций.

Во время Великой Отечественной войны коннозаводству страны был нанесен страшный ущерб. Только на фронтах погибло более 8 миллионов лошадей. К несчастью, многие конные заводы, особенно на Украине, оказавшись в зоне временной оккупации, не успели вывезти животных, и все они достались врагам. Особенно пострадали Харьковская, Запорожская, Ворошиловградская области, где после войны сохранилось всего 5% лошадей в соотношении с довоенным уровнем, а знаменитый украинский завод «Восход» лишился всего поголовья племенных лошадей сразу. Когда же были сделаны подсчеты в целом по стране, то обнаружилось, что поголовье лошадей сократилось в два раза, и его нисколько не могло компенсировать поступление рысаков из Германии.

И вновь принимались неотложные меры, чтобы восстановить коннозаводство в России. Весной 1945 года вышло Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О государственном плане развития животноводства в колхозах и совхозах на 1945 г.», по которому колхозы имели право организовывать конефермы, если в хозяйстве имелось хотя бы 10 лошадей.

Русская рысистая.

Через 2 года перед колхозами была поставлена четкая задача: в 1948 году поголовье лошадей должно достичь 11,9 миллиона, а в 1949 году – 12,9 миллиона. Пленум ЦК ВКП(б) поручил возглавить эту тяжелую работу С. М. Будённому, и он успешно справился с ней за время своего пребывания на посту заместителя МСХ СССР.

Владимирский тяжеловоз.

В советское время первой новой русской породой стал русский рысак. Выведенной породе в 1948 году было присвоено название «русская рысистая». Вслед за ней на исконно русских, владимиро-суздальских землях, был выведен владимирский тяжеловоз.

В 1948 году С. М. Будённый проконтролировал выведение двух новых пород, одна из которых была названа в его честь – буденновская, а вторая – терская. Первая порода создавалась на заводах Первой Конной армии имени С. М. Будённого, расположенных на донских просторах, а вторая – в Ставропольском крае, на Терском конезаводе.

Латвийская упряжная

В начале 1950-х годов появились еще 5 новых российских пород, из которых до настоящего времени наиболее ценными признаются торийская порода, созданная благодаря самоотверженному труду эстонских селекционеров, и латвийская упряжная, которая славится своими спортивными качествами.