6. Трудное дело

Через несколько дней после посещения ветеринара между нами произошел первый настоящий конфликт.

Это случилось впервые после достижения компромисса относительно того, подойдет ли он, когда его позовут, если не считать приглашения поесть.

Тем, у кого не было котов, все это может показаться нелепым. Однако любой ветеран-котовладелец или кот-ветеран отнесется к этому со всей серьезностью.

Проблема состояла в том, как назвать кота.

Честно сказать, у меня даже стало побаливать сердце и я устал рассказывать людям о коте, не упоминая его имени, и объяснять, как я это делал у доктора Томпсон, что все связано с Рождеством и тому подобное. В конце концов, мне и самому было трудно к нему обращаться. Приходилось употреблять это ужасное «ты», что часто и человеку бывает неприятно в том случае, если вы забыли его имя. Но еще хуже это для животного, особенно для кота.

Я не тешил себя иллюзией, что передо мной легкая задача. Как ни странно, я сразу это понял, благодаря тем редким людям, которые не приставали ко мне с вопросом, почему я до сих пор не дал коту имени, а также тем, кто, расспрашивая меня о нем, не интересовался, как его зовут. Это, конечно, были котовладельцы-ветераны, по-настоящему вежливые люди, которым хватало деликатности не задавать бестактных вопросов.

Со временем я все больше встречал таких людей и получил много полезных советов от тех из них, кто вернулся с полей сражений этой изматывающей войны окровавленным, но не покоренным.

Выбирая имя коту, так же как и вступая в брак, не стоит брать на себя слишком много. Или вообще следовало отнестись к этому с легкостью. Однако, как писал об этом Т. С. Элиот, это было «трудное дело». Хотя мистер Элиот несколько приуменьшил трудности. Мне следовало догадаться, что дать название книге, линкору или футбольной команде - детские забавы по сравнению с тем, чтобы выбрать имя коту.

Начнем с имени для ребенка. Придумывая это имя, вы, может быть, и столкнетесь с некоторыми трудностями, между вами и вашей супругой возникнут незначительные разногласия, но все это несерьезно. В конце концов, впереди девять месяцев. А за это время можно и поразмышлять, и обсудить проблему с мудрыми людьми. Самое же приятное, что после того, как вы сделали свой выбор, вам не грозит даже отдаленная возможность недовольства со стороны вами названного - по крайней мере до тех пор, пока не будет уже слишком поздно что бы то ни было менять.

Дальше. Возьмем собаку. Мы только напрасно потратим время, если начнем сравнивать трудности при выборе имени для собаки или кота. Ваш пес согласится на любое имя. Более того, он сразу же признает его. Достаточно вам будет позвать его раз-другой - и он не просто придет, а прибежит. Вдобавок он никогда ни взглядом, ни сопением, ни усмешкой или намеком не раскритикует ваш выбор. Его хозяин или хозяйка приняли решение - и пес будет терпеть. Если вы этого хотите, значит, того же хочет и он.

Придумать название книги, может быть, несколько сложнее. Но размышлять об этом с теми же вздохами, как и при попытках назвать кота, - вы можете мне поверить, так как я делал и то и другое, - это не идет ни в какое сравнение.

Много лет назад мне повезло: моим литературным агентом была мисс Бернис Баумгартен, выдающийся в своем деле профессионал. Однажды я спросил ее, насколько важно для книги название. Она безапелляционно ответила, что, в сущности, это совсем неважно. Я задал еще один вопрос: каково ее мнение, что собой представляет хорошее название книга? Так же безапелляционно она ответила: «Любое название хорошей книги».

Дать имя коту - это нечто совершенно особенное. Кот, которому не нравится его имя, и я знаю это точно, часто проходит по жизни, так и не имея понятия, что его так зовут.

Моя знакомая и ее муж, у которых жило больше дюжины котов, рассказывали мне, что, когда все их коты собирались вместе и кто-то звал одного из них, другие часто оборачивались и смотрели на того, кого позвал хозяин. Коты не возражают против имени другого кота и знают его, но зато могут не признавать свое собственное.

Другая моя приятельница вспоминает двух своих сиамских котов, каждый из которых считал, что его имя - исключительное, и приходил в ярость, когда звали другого.

Все котовладельцы знают, что у котов много поводов для капризов. Еда, погода, шум, люди, которых они любят или не любят, и что угодно еще. Но все эти капризы проявляются в течение долгого времени, что позволяет, по крайней мере, их предугадывать. Привередливость кота в отношении его имени проявляется сразу же; как только вы попытаетесь это имя опробовать.

Я понял, что важно учитывать одно главное правило: что бы вы себе ни представляли правильным, все будет воспринято как неправильное.

Несколько лет назад моя подруга Джейн Волк спасла одного из самых трогательных котиков, которых я когда-либо видел в своей жизни. Это был бойцовый кот с одним глазом, с полутора ушами, с половиной хвоста и с мордой в боевых шрамах. Все полагали, что его будет очень трудно назвать. Однако мисс Волк элегантно и легкомысленно назвала кота Мамино Сокровище. Кот вовсе не возражал, он немедленно принял это имя. Мне всегда казалось, что он тоже находит его забавным.

Выдающаяся спасительница котов миссис Элеонора Уолкер написала книгу «Имена котов». В одной из глав своей книги она задает вопрос: «Дают ли нам имена наши коты?» И сама же утвердительно отвечает на этот вопрос, добавляя, что эти имена обозначают человека-кормильца. «Мой муж утверждал, - пишет она, - что Хамфри, Долли и Цветущий Горошек называли меня Большой Гамбургер».

В другой части книги миссис Уолкер рассказывает, что попросила своего друга, которого она считала «духовно продвинутым», выработать метод медитации, который помог бы выбирать коту имя.

Друг выполнил ее просьбу:

Мой друг рекомендует с любовью и вниманием смотреть на кота, разглядывая каждый усик, каждую ресничку и мельчайшие отметинки. Потом расслабиться, очистить, насколько возможно, свое сознание, закрыть глаза и представить себе своего кота во всех деталях. Постепенно перед вами откроется сущность кота, и его имя всплывет из глубины вашего подсознания. И это будет самое лучшее имя, которое вы могли бы выбрать для своего кота.

Книга миссис Уолкер, к сожалению, была опубликована уже после того, как я назвал кота. И поэтому я не мог воспользоваться ее советами. Я не знал рецептов тибетского мистика. И кроме того, у меня не было списка имен для белых котов, которые приводит миссис Уолкер. Вот они:

Беляк

Снежок

Белоснежка

Снежные Хлопья

Снежка

Снежная Крупинка

Снежный Цветочек

Снежное Пламя

Снежный Человек

Горностай

Яичная Скорлупка

Белок

Ваниль

Ласка

Белое Облако

Чистюля

Неженка

Маргаритка

Слоновая Кость

Белоручка

Морская пена

Хрусталик

Мороз

Устрица

Я бы не хотел обидеть тех, чей кот назван одним из этих имен, но я не вижу ни малейшего шанса выбрать из этого списка имя для моего кота.

Я стал внимательно изучать исторические имена, не видя причины, по которой нельзя назвать кота именем одного из его предков.

Начал я с египетской Бает. Но Бает ведь была не богом, а богиней.

Потом меня заинтересовал кот Папы Льва XIII, любивший полежать, свернувшись, на одеянии Папы. Его звали Мичетто, это имя мне нравилось. Останавливало то, что пришлось бы долго рассказывать всем историю, чтобы объяснить, почему кот назван именно так.

Третьим по счету я рассматривал имя кота пророка Мохаммеда - Мусса. И снова приходилось бы излагать длинную историю. А что еще важнее - меня не устраивают сегодняшние деяния последователей пророка, которые неточно соблюдают его учение о добром отношении ко всему живому.

Я обнаружил еще две загадочные истории. Покровитель Шекспира герцог Саутхемптонский был заточен Елизаветой I в одиночной камере Тауэра в Лондоне. Большой черно-белый котяра, бывший постоянным компаньоном герцога, каким-то образом нашел дорогу в Тауэр и по каминной трубе спустился вниз прямо в камеру герцога. Кот не желал покидать камеру. Когда герцог был освобожден, он первым делом заказал витраж в окне Уэлбекского аббатства. Витраж существует и по сей день. На нем мы видим герцога в тюремной камере, а рядом с ним его верного кота.

Другая история повествует о знаменитейшем коте во всей Италии. Он жил в конце восьмидесятых - начале девяностых годов XIX века в Венеции, в кафе на площади у церкви Санта-Мария Глориоза деи Фрари. Он прославился своей абсолютной белизной, а также тем, что в кафе хранилась книга с автографами его друзей, среди которых были Папа Лев XIII, король и королева Италии, князь Меттерних и царь Александр III. Более того, после смерти кот был увековечен в скульптуре, которая, подобно витражу герцога Саутхемптонского, существует и поныне.

Тут возникли два осложнения. Во-первых, имя английского кота осталось неизвестным, оно потерялось в глубине веков. Во-вторых, имя венецианского кота, хоть и известное, никак не годилось. Ибо звали кота - Нини. Я был уверен, что мой кот это имя отвергнет.

Были достойны рассмотрения имена двух недавно здравствовавших представителей английских котов. Преимущество было за питомцем королевы Виктории, потому что он был белым. Его имя, очевидно, нравилось и королеве, и коту. Его звали Белый Вереск. Однако мне показалось, что моему коту это имя не подойдет. Вторым был кот по имени Нельсон - верный компаньон Уинстона Черчилля еще с времен Второй мировой войны. К большому огорчению хозяина, этот кот во время бомбежек Лондона прятался в самом дальнем углу под кроватью, его всегда можно было там найти. «Несмотря на мои многочисленные просьбы, - писал премьер-министр, - я потерпел неудачу, убеждая моего друга, что его поведение трусливо и недостойно имени, которое он носит». Близким к идеалу, как мне казалось, было имя кота Александра Дюма-сына. Этот кот, которого звали Мисуфф, ежедневно проходил со своим хозяином ровно половину пути и потом возвращался обратно. К вечеру он снова приходил на то же место, чтобы встретить хозяина. Но в те дни, когда хозяин задерживался и не собирался возвращаться обычной дорогой, Мисуфф каким-то образом догадывался об этом и, как уверяет Дюма, никогда не выходил из дома, чтобы встретить его.

Мисуфф, решил я, вот имя, которым можно было бы назвать моего кота.

Было еще занятное имя, оно принадлежало котенку Чарльза Диккенса. Когда Диккенс засиживался с работой в своем кабинете, котенок забирался на стол и лапой смахивал подсвечник. Писатель снова зажигал свечу, и котенок немедленно снова ее сбивал, после чего Диккенс должен был оставить работу и обратить внимание на шалуна. Котенка с рождения звали Вильям. Но когда выяснилось, что котенок скоро станет мамой, Диккенс стал называть его Вильгельминой.

Наконец я надумал проверить, как звали котов моих любимых писателей.

Кота Герберта Уэллса звали Мистер Питер Уэллс. Этот Мистер Питер Уэллс был, конечно, замечательным созданием. Если гости писателя говорили слишком громко или слишком долго, в обычае Мистера Питера Уэллса было спрыгнуть со своего любимого кресла и, создавая как можно больше шума и привлекая максимум внимания, демонстративно покинуть комнату. Этот уход явно добавлял таинственности атмосфере в салоне, и я решил испытать на моем подопечном имя Мистер Питер Эмори.

Очень странные имена для своих котов придумывал Марк Твен. Среди них были Аполлинер, Зороастр, Тараторка, Винигрет. Идея Марка Твена состояла в том, что имя не должно что-то значить для кота. Надо просто идти по другому пути и давать котам имена, произнесение которых было бы хорошей практикой для детей, когда те повторяют трудные слова.

Я узнал, какую неудачу потерпела большая любительница кошек французская писательница Колетт. Она кончила тем, что назвала свою кошку - Кошка. Колетт сначала честно пыталась найти подходящее имя, но, назвав так свою кошку, убедилась, что животному это имя очень нравится. «Я точно знаю, - писала Колетт, - что всем котам нравится думать, будто каждый из них - единственный в мире. Если я права, то Кошка раздувается от гордости, нося это нарицательное имя».

Имя кошки Колетт привело меня к размышлениям о слове кот.

Английское кэт очень близко к этому слову в других языках, намного ближе, чем другие существительные. Это катц в немецком, гата в греческом, каттус по латыни, гато в испанском, гатто в итальянском, кэт в голландском и датском, катт в шведском и норвежском, кот в польском, кат в египетском, кэт в некоторых африканских языках. Даже в языках, где это слово звучит несколько иначе, оно все равно узнаваемо - как кэди в турецком, гатц в армянском. А там, где оно совсем непохоже, оно произошло от звука, который издают коты. Мао или мио в китайском, неко в японском, бисс в арабском и, возможно, самое простое - индонезийское пасс.

Я подумывал назвать кота его же названием, но на другом языке. И после некоторого размышления занес в свой список два имени: Председатель Мяу и Кинг Кот. Я еще раз проанализировал литературные имена котов, вплоть до первого одомашненного представителя. Это был кот ирландского ученого IX века, кота звали Пангур Бан. Мне нравились эти легко узнаваемые согласные П и Б - я занес имя Пангур Бан в свой список. Туда же были внесены кот Генри Дейвида Торо по имени Мин, кот Хемингуэя Пасс и кот Лоуренса Пасс Пасс.

В ходе моих обширных исследований я обнаружил одного замечательного белого кота, у него и имя было замечательное. Это был Дон Пьерро де Наварра, он принадлежал французскому писателю Теофилю Готье, тому самому, который уже знаком нам по заявлению, что только француз сможет по-настоящему оценить кота. Готье живо описал свое животное, которое, безусловно, достойно возглавить список всех литературных котов.

Сидя близко к огню, кот казался очень заинтересованным беседой. Он, глядя то на одного, то на другого говорящего, издавал легкое протестующее «мяу», как бы возражая против общего мнения, которого не разделял. Кот обожал книги. Если он обнаруживал на столе раскрытую книгу, он усаживался рядом с нею, внимательно смотрел на нее, затем перевертывал одну-две страницы и в конце концов засыпал, как если бы прочитал современный рассказ.

Когда же он видел меня сидящим за работой, он запрыгивал ко мне на стол и внимательно следил за крючковатыми, фантастическими фигурками, которые выводило на бумаге мое перо. Притом, как только я начинал новую строчку, он поворачивал голову к левой части листа. Случалось иногда, что ему хотелось принять участие в моей работе, - тогда он начинал легонько покусывать мое перо с видимым желанием написать страницу или...

Вот с этим котом мне хотелось бы сравнить своего. Или, по крайней мере, он должен был оказать мне честь и позволить назвать моего кота Дон Пьерро де Наварра.

Кот лежал у меня на коленях и дремал, но я решил разбудить его и заняться делом.

Я нежно повернул его, так чтобы он смотрел на меня. Затем, как только он пришел в себя после сна, я ласково, но настойчиво начал ему объяснять:

- У всех животных, живущих вместе с людьми, есть имена... Даже у птиц, которые живут в домах, есть имена. - Я хотел как можно скорее завладеть его вниманием, а его должна была заинтересовать орнитология. - Точно так же, - продолжал я, - есть имена и у людей. - Я сделал еще один шаг. - Имя есть и у меня. Мое имя - Кливленд.

Кот посмотрел на меня долгим взглядом, как мне показалось сначала, обеспокоенным, но потом я понял, что в этом взгляде таился совет. Он считал, что я должен обратиться за профессиональной помощью.

Но я, не обращая внимания на его предостережение, сказал ему так же твердо, как и в начале беседы, что если бы он прислушался более внимательно, то понял бы, что имя обеспечит ему не только более комфортабельную жизнь среди людей - он сразу же почувствует себя лучше и среди животных.

- Имена есть даже у тех животных, которые не селятся в домах, а просто живут рядом с людьми, как, например, животные в зоопарке, и даже у таких больших, как слоны, и львы, и тигры, и леопарды. Фактически у всех больших котов есть имена. И точно так же, - заметил я, - ну... у маленьких котов. - Я помолчал немного, затем продолжил: - Все коты, живущие с людьми, имеют имя. Не большинство котов, а именно все коты. Если бы ему удалось показать мне хоть одного кота, когда-либо жившего с человеком и не имевшего имени, я бы согласился никак не называть и его.

Я играл абсолютно честно. Но, поскольку он не привел ни одного примера, а я знал, что он и не мог бы этого сделать, я двинулся дальше.

- В большинстве случаев, - сказал я ему, - люди просто решают, какое имя они хотят дать своему коту, и кот не может возразить. Но я не такой и никогда не сделаю ничего подобного, я слишком уважаю его. И я не буду никак называть его, пока не найду имени, которое мне, - и здесь я чуть не оступился, но вовремя исправился, - которое ему и мне, которое нам обоим понравится.

Кот начал бить хвостом по моим коленям, он требовал, чтобы я точнее сформулировал свою позицию.

Но моя позиция как раз в том и состояла, чтобы дать ему высказаться. Другими словами, я собирался испробовать разные имена и выяснить его реакцию. О чем я его честно и предупредил, сказав, что, если он намерен сотрудничать, - прекрасно. Если же откажется - что ж, так тому и быть. В этом случае я назову его тем именем, которое будет ему менее неприятно.

С этим я спустил его с колен, отошел на несколько шагов в сторону и готов был начать пробы.

- Сюда, Дон Пьерро де Наварра, - сказал я. - Сюда, Дон Пьерро де Наварра, - и повернулся, чтобы посмотреть на его реакцию.

Я не мог поверить своим глазам. Если возможно вообразить гнев кота, то мой кот гневался так, как ни одно из живых существ на свете не гневалось. Безусловно, Дон Пьерро де Наварра было прекрасное, величественное имя, полное достоинства, почти королевское... и тут я все понял. Дело было не в имени. Забывшись, я употребил запрещенное слово «сюда». Я ступил в опасную зону, нарушив наше прежнее соглашение.

Я извинился. Я сказал, что понимаю, что он не в состоянии обсуждать имена, если они предъявляются в такой оскорбительной форме. Но, может быть, он послушает еще разочек?

Кот согласился. Я как только мог убедительно сказал:

- Дон Пьерро де Наварра.

И я увидел его пустые глаза. А пустые глаза белого кота, уверяю вас, это в самом деле абсолютно пустые глаза.

Решив пока отказаться от Дона Пьерро, я прибегнул к помощи Дюма. Снова встал к коту спиной.

- Мисуфф, - сказал я. - Мисуфф. - Мне нравился звук «ф», и я был уверен, что ему тоже должно это понравиться. - Мисуфф, - в третий раз сказал я и подчеркнул «ф».

Он отреагировал, но не так, как мне бы хотелось. Кот отправился прямо на кухню. Он решил, что я обсуждал с ним меню обеда. Я предложил ему вернуться и, отказавшись от литературных претензий, выбрал для третьей попытки первую из зафиксированных домашних кличек.

- Пангур Бан, - произнес я. - Пангур Бан. Наконец я заметил реакцию, но весьма слабую.

Я двинулся дальше.

- Мистер Питер Эмори.

В ответ кот очень медленно и, думаю, нарочито зевнул во весь рот.

А как насчет имени Кристмасс? Ночь, когда я его нашел, еще не была рождественской, но все-таки это случилось накануне Рождества.

- Кристмасс, Кристмасс, - как обычно, дважды сказал я, и у меня возникло неприятное чувство, что он слишком устал, ему даже лень было зевнуть.

И все же я настаивал. Что он имеет против имени Кристмасс, которое любой кот принял бы за комбинацию шипящих звуков? Он хорошо это понял и зашипел на меня, прижав уши.

Однако у меня возникло еще одно предложение.

- Давай обсудим имя Санта-Клаус.

Это такое имя, что даже ему, привереде, оно должно понравиться. Санта-Клаус не только славный малый, который приносит веселье и подарки, но это существо, - и я знал, что это должно показаться коту привлекательным, - в ком каждый чувствует великую тайну. Старшим детям, например, не разрешают рассказывать младшим братьям и сестрам, что такой персоны не существует. И, в качестве последней приманки, можно это имя произносить как Санта-Клос [Claws (англ.) - лапы с когтями].

Все было бесполезно. Он не хотел быть Санта-Клаусом независимо от произношения этого имени. Он встал на лапы и медленно потянулся. Его взгляд говорил яснее, чем любые слова, что с него довольно всей этой чепухи. И он ушел из комнаты.

Я, погрузившись в размышления, остался на месте. История не имела успеха, юмор потерпел крах, праздник - тоже. Что же оставалось? Я подумал, что можно было бы дать ему имя в честь моих любимых животных. Вспомнить о собаке, лошади, обезьяне, тигре, дельфине, устрице, бобре и медведе. Было еще много других, но я вдруг остановился на медведе. Вот и хорошо, он похож на маленького медведя. Кстати - он белый. Как насчет имени Белый Медведь?

Я притащил кота в спальню, где он сразу же удобно устроился на кровати. Я немного выждал, наученный прежним горьким опытом. Сейчас надо было быть крайне осторожным.

- О, Белый Медведь, - тихо сказал я, - вот ты где... - Я сказал это так ненавязчиво, что он не должен был догадаться, чем все это закончится. Сев на кровать рядом с ним, я начал его почесывать. - Ну, - сказал я почти небрежно, - как дела, Белый Медведь? - и продолжал почесывать, поглаживать, похлопывать его.

Конечно, я поставил его перед свершившимся фактом. И хотя я рад был бы сообщить вам, что он смотрел на меня и соглашался со мной, на самом деле он не делал ничего подобного.

Я был бы также рад сообщить вам, что с этого момента он знал свое имя и, если не всякий раз приходил на него, то, по крайней мере, делал это иногда. Как я уже сказал, я был бы рад доложить вам об этом. Но и это не было бы правдой.

В конце Концов я хотел бы сказать, что, независимо от того, знал он об этом или нет, имя Белый Медведь оказалось для него самым подходящим. И снова это не было бы правдой.

Есть только одно подходящее имя для кота. Как полагал Т. С. Элиот, это то имя, о котором мы никогда не узнаем.

КАК ОКРЕСТИТЬ КОТА

Кота окрестить - непростая затея.
И вы осознаете вашу тщету
(я в здравом уме!), но она тем сложнее.
Что ЦЕЛЫХ ТРИ ИМЕНИ нужно коту.
Ну, с именем первым, что для обихода,
Такими, как Кристофер, Джим или Джем,
А также Пушок или попросту Шкода,
Не будет, конечно, серьезных проблем.
А если такое покажется грубо,
Есть Фауст, Макбет, Калиостро, Голем,
Ахилл или, скажем, Электра, Гекуба -
Тут тоже не будет особых проблем.
Но имя второе должно быть значительным,
Какого не взять на помойке любой -
Чтоб кот ощущать мог себя исключительным,
Топорщить усы и держать хвост трубой.
Манкастро, Куансу и Бомбарипицца,
Джелорум - пожалуйста, целый букет!
Но только такое тут имя годится,
Какого нигде больше в мире и нет.
Однако есть имя, двух первых помимо -
Лишь КОТ ЕГО ЗНАЕТ, а нам не дано.
И как бы нам ни было невыносимо,
Его не откроет он нам все равно.
И если в раздумьи застали кота вы.
Что сел, словно Будда, у всех на виду,
То не сомневайтесь (и будете правы!) -
Он думает, думает, думает, ду...
Об Имени
Мыслимо-мысле-немыслимом,
Что писано было коту на роду.

[Перевод С. Степанова].