Глава 1

Утраченный язык

Собака у себя дома — это лев.

(Персидская пословица)

На протяжении истории человечества исчезли многие тайны, среди которых — истинная природа наших отношений с собаками. Подобно миллионам людей во всем мире, я всегда ощущала, что между нашими двумя видами есть какое-то особое притяжение. Это — нечто большее, чем просто восхищение ловкостью, умом и красотой собак. Существует некая неуловимая связь, что-то, что соединяет нас, возможно, с самых древних времен.

В моей жизни это ощущение почти всегда зиждилось на чем-то большем, нежели просто инстинкт, для меня, если хотите, это некий аспект веры. Однако в наши дни становится ясно и другое: результаты научных работ свидетельствуют, что собака — не только лучший, но и старейший друг человека.

Согласно новейшим исследованиям, с которыми я познакомилась, история взаимоотношений наших двух видов уходит в прошлое более чем на сто тысяч лет. Именно тогда в Африке и на Ближнем Востоке стал появляться, сменяя неандертальского человека, современный человек, Homo sapiens. Приблизительно в то же время обыкновенный волк, Canis lupus, начал эволюционировать, что привело к развитию нового вида — собаки, Canis familiaris. У современных ученых не вызывает сомнения, что между двумя этими явлениями существует прямая связь, которая напрямую относится к первым попыткам одомашнивания животных человеком. Разумеется, наши предки держали в своих поселениях и других животных — в первую очередь коров, овец, свиней и коз. Собаки, однако, не только первая, но и, бесспорно, наиболее удачная попытка приручения.

Имеются весьма убедительные свидетельства, подтверждающие, что наши предки ценили собак едва ли не превыше всего в жизни. Недавно мне пришлось увидеть документальные киноматериалы о результатах раскопок на севере Израиля. На кадрах (ничего более трогательного я давно не видела) захоронение, обнаруженное в этом безжизненном и иссохшем ландшафте, — двенадцатитысячелетнее захоронение человека. Под левой рукой человеческого скелета — скелет молодой собаки. Человек и животное были похоронены вместе. Создается впечатление, будто человек хотел, чтобы собака сопровождала его в последний путь. Подобные находки, датируемые 8500 годом до н. э., обнаружены в Америке, на стоянке Костер в Иллинойсе.

Ощущение исключительной близости между человеком и собакой подкрепляют и результаты исследований, проведенных социологами в Перу и Парагвае. Здесь даже в наши дни считается вполне естественным, что, если щенок остается без матери, его кормилицей становится женщина. Женщина кормит щенка до тех пор, пока он не начнет вставать на лапы. Мы не знаем, в какое далекое прошлое уходят корни этой традиции, и можем только догадываться, насколько тесными были узы, связывающие предков этих народов и их собак.

Я уверена, что будет сделано еще много потрясающих открытий, которые снимут завесу тайны в отношениях человека и собаки. Но даже тех сведений, которыми мы располагаем, достаточно, чтобы не удивляться тому, насколько близки наши два вида. И совершенно очевидно, что многочисленные черты сходства сделали нас естественными партнерами.

Исследования, проведенные в этой области, утверждают, что в каменном веке волков и людей характеризовали весьма похожие охотничьи стратегии, сходный тип групповой охоты и сходная социальная организация. Проще говоря, и те, и другие были хищниками и жили в группах или стаях с четкой структурой. Поэтому неудивительно, что между ними сложились отношения, в полной мере благоприятные для обоих видов.

Когда волк занял место рядом с человеком, обнаружилось, что это дает ему доступ к новым и более эффективным способам охоты, поскольку человек использовал орудия — ловушки, западни, каменные стрелы. По ночам у костра было теплее, к тому же люди делились остатками пищи. Неудивительно, что процесс одомашнивания начался так легко. Допустив волка в свою жизнь, человек пользовался преимуществами интеллектуального превосходства, уступая волку в остроте обоняния. Люди восполняли этот недостаток, используя на охоте одомашненного волка. Он стал необходимым звеном в слаженном механизме охоты, помогая преследовать, отбить от стада, а если нужно, убить добычу. Помимо всего перечисленного, разумеется, людям нравилось ощущение безопасности на стоянке, да и просто доброжелательства, исходящего от собак (волков).

Представители двух видов интуитивно поняли друг друга, глубоко и всецело. Поскольку и люди, и волки — социальные виды, выживание индивидуума очень связано с выживанием всего сообщества, в котором у него своя роль — на благо всем. И вполне естественно, что те же правила распространились и на жизнь в расширенной, смешанной стае двух видов. Так что люди взяли на себя некоторые виды деятельности — они запасались топливом и пищей, строили жилища, готовили еду, а основной задачей собак стало ходить на охоту, служа охотникам своим чутьем, зрением и слухом. Вернувшись в лагерь, собаки охраняли человека, предупреждая о приближении чужаков. Это были первые и очень важные успехи во взаимопонимании между человеком и собакой. С тех пор прошли века, и понимание со стороны человека было нарушено.

Несложно проследить, как и когда человек современной технократической цивилизации утратил свою способность глубоко понимать собаку. За минувшие столетия человек стал доминирующей силой на планете, он изменял собаку (и многие другие виды животных) в соответствии с правилами только своего общества. Немного времени потребовалось человеку, чтобы понять, как улучшить, развить и адаптировать способности собак под свои нужды с помощью селекции. Например, в 7000 году до н. э. в Месопотамии были отмечены выдающиеся охотничьи качества арабского пустынного волка — более легкого и быстрого по сравнению с северным родственником. Медленно и постепенно волк эволюционировал, становясь собакой, способной преследовать и ловить добычу в том суровом климате и, что особенно важно, делать это по команде человека. Эта собака — персидская борзая (салюки) — сохраняет свои качества и по сей день и может служить первым примером выведенной породы. Но определенно не последним. В Древнем Египте для охоты вывели фараонову собаку. В России появились собаки, способные остановить медведя. В Полинезии и Центральной Америке вывели даже такие породы собак, мясо которых употребляют в пищу.

Процесс продолжается, собаки меняются согласно потребностям нашего вида. У нас в Англии, например, культура охоты у аристократов-землевладельцев привела к появлению группы пород собак, которые выполняют специфические роли. В английском поместье XIX века типичная свора собак для комплектной охоты обязательно включала спрингер-спаниеля, который поднимал дичь, пойнтера или сеттера, которые определяли местонахождение дичи, и ретривера, приносившего убитую или раненую добычу охотнику.

Породы, выведенные в других странах, еще в большей степени отражают историческую связь между человеком и собакой. Одним из самых ярких примеров, пожалуй, служит появление собак-поводырей для слепых. Это произошло в конце Первой мировой войны, в большой больнице в немецком городе Потсдам. Один из врачей, работавший с ранеными военнослужащими, случайно обратил внимание на то, что, когда утратившие зрение пациенты направляются к лестнице, его немецкая овчарка их останавливает. Врачу показалось, что собака осознанно ограждает инвалидов от опасности. Он начал заниматься с овчарками, используя природную способность собак этой породы приходить на помощь людям, потерявшим зрение. Так появились специально подготовленные собаки-поводыри. Можно сказать, что это прямой возврат к отношениям в древнем сообществе: собака возмещает человеку недостающее чувство. К сожалению, в современном мире такие примеры сотрудничества крайне редки.

В недалеком прошлом характер наших взаимоотношений изменился, на мой взгляд, в сторону, крайне невыгодную для собак. Наши бывшие товарищи по выживанию превратились не то в приживалок, не то в модные аксессуары — во что-то среднее. Эволюция так называемых комнатных собачек служит тому превосходной иллюстрацией. История этих пород, по-видимому, берет начало в буддистских храмах высоко в Гималаях. Там монахи выводили выносливых тибетских спаниелей, добиваясь, чтобы собачки становились все мельче и мельче. Использовали они этих пушистых песиков в качестве грелки.

Ко времени правления Карла II эта идея перекочевала в Англию, где в результате селекции сеттеров получали все более миниатюрных собак. Шли годы, крошечные охотничьи собаки были изнежены богатыми владельцами, которые скрещивали их с карликовыми породами с Востока. Следы этой селекции заметны на укороченных мордочках карликовых спаниелей короля Карла. Это был, на мой взгляд, поворотный момент в истории взаимоотношений людей и собак. Со стороны собак, собственно, ничего не изменилось, но вот отношение их бывших партнеров, людей, изменилось коренным образом. Функции, прежде выполняемые собаками, утратили свое значение — основной стала роль украшения. С этого-то и началось все, что происходит теперь.

Сегодня примеры прежних взаимоотношений, радовавших некогда и человека, и собаку, немногочисленны и редки. Приходят на ум собаки работающие — охотничьи, ищейки, овчарки, как и уже упомянутые мной поводыри. Однако это — лишь редкие исключения. В целом сегодня мы имеем культуру и общество, в котором положению собаки не уделяется решительно никакого внимания. Старые связи напрочь забыты. Наша близость выродилась в презрительно-пренебрежительное отношение, а былое естественное понимание между двумя видами утрачено.

И снова нетрудно проследить, почему была прервана связь: на смену небольшим сообществам, с которых начиналась наша история, пришло одно громадное общество, деревня величиной с мир. Жизнь больших городов обезличила нас, сделала анонимами, мы мало и почти ничего не знаем о людях, которые нас окружают. Если даже нужды наших собратьев, людей, стали для нас далеки, то контакт с природой тем более утрачен, и практически полностью. Приноравливаясь к изменению окружающего нас мира, приспосабливаясь к новому обществу, мы считаем, что и собакам удается это сделать. Но на самом деле это не так. Поэтому сегодня представления человека о роли собаки и понимание собакой ее места не совпадают. Мы требуем от представителей этого вида, чтобы они соблюдали наши нормы поведения, жили по правилам, которые нам и в голову не приходит навязать другим животным — скажем, корове или овце. Даже кошкам позволено гулять, где захотят, и только собаки не имеют права делать то, что им нравится.

Парадоксально (а на мой взгляд, трагично), что из полутора миллионов видов животных на Земле единственный вид, способный видеть и ценить красоту в других, не может воспринимать собак такими, каковы они есть. В результате далеко не каждый современный человек способен достичь того исключительного взаимопонимания, которое возможно между собакой и человеком. Неудивительно, что сейчас у нас с собаками больше проблем, чем когда-либо.

Разумеется, масса людей отлично уживается со своими собаками. Древние связи явно продолжают существовать где-то внутри нас. Ни одно другое животное не пробуждает в нас таких чувств и переживаний, не дает оснований для таких же нежных отношений. Истина лишь в том, что современные люди, живущие в гармонии со своими собаками, — это, скорее всего, счастливое исключение, нежели результат, достигнутый благодаря знанию. Наше интуитивное чутье, позволявшее понимать бессловесный язык собак, было утрачено.

Последние десять лет я посвятила тому, что пыталась преодолеть это разделение, восстановить связь между людьми и собаками. Поиски этих утраченных средств связи были долгими и нередко повергали меня в состояние, близкое к отчаянию. Но в конечном итоге могу сказать, что это было самое вдохновляющее и удивительное путешествие за всю мою жизнь.