Глава 7

Жить раздельно: как преодолеть тревогу расставания

С какой бы поведенческой проблемой мне ни приходилось столкнуться — будь то навязчивое животное, или собаки, которые кусаются, или те, что мочатся в постель, — я во всех случаях начинаю с процесса выстраивания отношений. Только в результате исключения неверного понимания собакой ее статуса в группе, у нее и ее хозяев начинается спокойная и приятная жизнь. Но, разумеется, все ситуации индивидуальны, не бывает одинаковых обстоятельств и идентичных проблем. На самом деле у каждой из собак, с которыми мне приходилось иметь дело, поведенческих проблем было несколько, помимо основной, на которую обращали внимание владельцы. В результате я невольно начала адаптировать свой метод, чтобы он был применим ко многим собакам и как можно более широкому спектру проблем. С тех пор как я начала этим заниматься, одно могу сказать с уверенностью: скучать мне некогда.

Пожалуй, ярче всего иллюстрирует сказанное история одной из первых моих клиенток. Салли, участковая медсестра, жила в уютном небольшом коттедже в соседней деревне в нескольких милях от нас. Однажды вечером она позвонила мне и, не скрывая волнения, спросила: «Я тут узнала, чем вы занимаетесь, и подумала: не поможете ли вы мне справиться с Брюсом?» Брюсом звали ее четырехлетнюю дворнягу, симпатичного рыжего песика, похожего на лисицу. Салли его обожала и явно пользовалась взаимностью, но проблема состояла в том, что песик любил ее слишком сильно. Он совершенно не переносил разлук с обожаемой хозяйкой!

Пока Салли была дома, Брюс бегал за ней по пятам и все время вертелся под ногами. Но серьезные проблемы начинались, когда девушке нужно было уйти из дому. Стоило Салли выйти за порог, в доме начинался настоящий ад. Брюс в истерике носился по дому, разыскивая что-нибудь из одежды хозяйки (и ведь находил!). Нередко Салли, вернувшись домой, обнаруживала предметы своего гардероба, обслюнявленные и порванные, на подстилке у Брюса. Мало того, что она половину денег оставляла в химчистке, многие любимые платья были в таком состоянии, что оставалось только их выбросить.

Но это еще не самое худшее. После одежды дело дошло до входной двери. Сначала Брюс обгрыз все косяки до такой степени, что между дверью и стеной появились дыры. К тому времени, когда Салли позвонила мне, он объел уже почти все обои и цемент в прихожей, так что обнажилась кирпичная кладка. Дверной проем выглядел, как в фильме ужасов, а Салли не могла начать ремонт, понимая, что все повторится сначала.

Впоследствии мне много раз приходилось встречаться с подобными симптомами. Поведение Брюса — классический пример одной из распространенных проблем, с которыми мне приходится сталкиваться: это тревога расставания. Нет сомнений, расставание с хозяином для собаки может быть невероятным огорчением. Страдания, которые испытывает собака, порой становятся причиной вот такого разрушительного, ненормального поведения. Я встречала собак, которые грызли мебель и занавески, поедали одежду и газеты. Помню собаку, которая наелась магнитофонной пленки, и пришлось ее оперировать, чтобы извлечь клубки ленты, забившей желудок. Что и говорить, подчас собаки убивают себя, оказавшись в подобной ситуации.

Мой многолетний опыт убедил меня в том, что тревога расставания для собаки не имеет ничего общего с испугом брошенного ребенка. Напротив, собака позиционирует себя как родителя и сходит с ума оттого, что ее дети куда-то подевались. Я довольно быстро поняла, что именно это ощущал Брюс, песик моей соседки Салли. Вскоре для меня стало очевидно, что весь уклад жизни Салли и Брюса укреплял его в этом заблуждении. Когда я пришла к Салли, Брюс сразу стал прыгать на меня. Салли воспринимала это как нормальное и естественное поведение собаки. В результате он полностью игнорировал ее личное пространство. В довершение всего собака следовала за хозяйкой, куда бы та ни шла, просто как приклеенная, из комнаты в комнату. С одной стороны, такая привязанность выглядит очень трогательно, особенно если учесть, что Салли недавно разошлась с мужем. Но я понимала, что на самом деле это отражение более глубоких проблем.

Я спросила Салли, как проходит ее день, и вскоре мне все стало понятно. Работа у нее такова, что ей приходится ходить по вызовам в разное время дня. Четкого расписания не существует. Обычно она уходит по утрам, иногда ей удается зайти пообедать, но чаще всего появляется дома только поздно вечером. Салли невольно чувствовала свою вину перед собакой. В доме было полно всевозможных игрушек. У двери стояло ведерко, полное сухого корма. Когда я спросила, зачем оно здесь, Салли объяснила, что это — часть ритуала расставания. Каждое утро, уходя на работу, она гладила и ласкала Брюса, говорила ему, что скоро придет, и давала ему из рук кусочек корма. Ведерко она оставляла для того, чтобы Брюс не страдал от голода в ее отсутствие. Без сомнения, Брюс был очень любимой собакой, но Салли выражала свою любовь неправильно, и собака неправильно ее понимала. Нам предстояло обратить нежность хозяйки в другое качество.

Поставить диагноз оказалось несложно. Я была уверена, что имею дело с собакой, испытывающей ответственность за свою хозяйку. Брюс воспринимал Салли как свое дитя, а не наоборот, именно поэтому он повсюду ходил за ней — хорошие родители всегда присматривают за детьми, чтобы все было в порядке. Его нападения на дверь свидетельствовали о настоящей панике, которую он испытывал в ее отсутствие. Объектом его действий стало место их расставаний. Он грыз дверь, стараясь выбраться из дома и броситься на поиски потерянного дитяти. Когда я объяснила Салли, что происходит на самом деле, она со мной согласилась. Разве вы не сходили бы с ума, если бы ваш малыш куда-то исчез? Брюс делал все, что мог, чтобы как-то справиться со стрессовой ситуацией. (В настоящее время научными исследованиями подтверждено: когда собака что-то грызет, у нее в крови повышается уровень эндорфинов — веществ, снимающих боль и тревогу.)

Вдобавок к этому Салли делала еще массу вещей, которые не очень-то способствовали улучшению ситуации. Вернувшись и обнаружив беспорядок, Салли бранила Брюса. На мой взгляд, в представлении Брюса ее дурное настроение было вызвано чем-то, что с ней происходило, пока она отсутствовала. Поэтому он нервничал, когда ее не было, а потом, когда она возвращалась, беспокоился о том, что с ней случилось. Уже этого хватило бы с лихвой, но в довершение всех бед Салли продолжала оставлять у двери корм. Пищу добывает лидер. Стало быть, если ты можешь в любое время добыть себе пищу, ты — лидер.

Сталкиваясь с такими вот случаями, я всякий раз невольно вспоминаю сцену из «Питера Пэна», когда Венди и дети улетают вместе с феей Починкой. Часть волшебного «летательного» порошка феи просыпалась и попала на Нэну, собаку, которая нянчила детей, и она тоже поднялась в воздух. Но цепь не позволила ей взлететь, и Нэна осталась дома, с выражением грусти и ужаса на морде. Мне всегда было ужасно ее жалко. Вот и к бедняге Брюсу я испытывала примерно такое же чувство. Подобно многим собакам, с которыми мне пришлось познакомиться, он был уверен, что несет ответственность за хозяйку. Предки собаки жили в сообществе, где главной заботой было охранять стаю, где вожак отвечал за каждого. Поэтому потерять младшего члена стаи для собаки, считающей себя лидером, невыносимо. Моей задачей было поменять их ролями: нужно было переписать для Брюса его должностную инструкцию.

Каждый владелец собаки, с которым я работаю, должен начинать с одного и того же. Первым делом Салли пришлось пройти через процесс выстраивания отношений. Освоив четыре элемента этого процесса, она могла снять с Брюса ответственность, из-за которой он испытывал такие стрессы. Салли так любила Брюса и была так близка с ним, что поначалу чувствовала себя виноватой из-за того, что нужно его игнорировать. Подобно множеству других людей она спрашивала: не обидится ли Брюс на это? По сей день люди, которые начинают выстраивать новые отношения, говорят: «Моя собака теперь, наверное, думает, что я ее больше не люблю». На это я всегда отвечаю, что они опять навязывают собаке свое, человеческое восприятие мира, особенно в том, что касается представлений о любви. Если вы действительно любите кого-то — будь то человек или животное, — все ваши побуждения должны быть ориентированы на это существо. В подобных обстоятельствах я прошу владельцев меньше думать о своих нуждах и больше — о нуждах собаки. Кроме того, завершив выстраивание отношений, вы можете без ограничений демонстрировать своей собаке любовь и нежность, и это будет восприниматься правильно.

Брюсу было четыре года, и свои экзерсисы он проделывал уже долго, поэтому я без колебаний отнесла его к категории собак, нуждающихся в коррекции. Чтобы справиться с конкретной проблемой (научить его спокойно оставаться дома без Салли), мне необходимо было, чтобы весь процесс был усвоен им на глубинном уровне. Первым делом я попросила Салли прекратить разговаривать с псом, уходя из дому. Я хотела, чтобы она вела себя как вожак — вожак приходит и уходит, когда захочет. Еще я попросила ее сделать так, чтобы после ее ухода в доме не так разительно менялась обстановка. Что имелось в виду: пока Салли была дома, все время был включен телевизор, работало радио, а она сама все время болтала или по телефону, или с самим Брюсом. Как только она направлялась к двери, все звуки исчезали. Брюс оставался страдать в гробовой тишине. Дом из шумного и интересного места превращался в сурдокамеру, где не раздавалось ни единого звука. Для собаки было очевидно, что ее бросили.

Кроме того, я попросила Салли не раскладывать повсюду пищу. Этим она достигала вовсе не той цели, к которой стремилась. Она только усиливала у Брюса чувство, что он является вожаком. Я уж не говорю о том, что это было бессмысленно в принципе: пес не притрагивался к корму. Какой родитель усядется спокойно обедать, если не знает, куда подевалось его дитя? Вместо этого я предложила Салли самой кормить собаку, совершая символический жест вожака, распределяющего добычу. Мы договорились, что это будет продолжаться по меньшей мере две недели.

Однако главное (и самое трудное) состояло в том, что Салли не должна делать трагедии из своих уходов и возвращений, чтобы они выглядели как обычнейшее, рядовое дело. Чтобы помочь Брюсу понять, что отлучки и появления Салли — вещь самая заурядная, я попросила ее воспользоваться способом, который назвала «символическим расставанием». Должна признаться, что Салли странно взглянула на меня, когда я объяснила, чего хочу. Но, тем не менее, она проделывала все, что требовалось. А хотела я, чтобы она уходила, не нервируя Брюса. Она не могла выйти за дверь по понятным причинам. Именно в этой зоне дома концентрировались все его тревоги. К сожалению, в ее крохотном коттедже не было второго выхода, поэтому я попросила ее уходить через окно в гостиной.

Прежде чем она это проделала в первый раз, я попросила ее надеть пальто и уличные туфли прямо на виду у Брюса. Еще я попросила оставить включенным радио, чтобы звуковой фон не изменился резко. Потом она пролезла через окно в сад, обошла вокруг дома и вернулась через входную дверь. Как мы и договорились раньше, вернувшись, она не обращала на Брюса ни малейшего внимания. Тем самым она показывала ему, что это она — лидер их маленькой стаи и она будет уходит и приходить, когда ей вздумается. Ей не нужно спрашивать его разрешения, чтобы отлучиться из дому.

Салли рассказывала, что на морде Брюса презабавным образом отражались мучительные раздумья. Он никак не мог взять в толк, что происходит. Однако намного важнее другое: он совсем не испугался, хотя ее не было дома. Вдохновленная первым успехом, я попросила ее повторить процедуру и на этот раз задержаться минут на пять, прежде чем входить в дом. Вернувшись, она опять проигнорировала Брюса. И снова он был спокоен в ее отсутствие и так же спокойно встретил Салли у входной двери. В этот раз, как и в первый, Салли, вернувшись, застала дверь и жилище неповрежденными.

Меня часто спрашивают: «Почему всякий раз, когда вы хотите укрепить взаимопонимание с собакой, необходимо подчеркивать свое лидерство?» На этот вопрос существует несколько ответов. На самом фундаментальном уровне ответ, повторюсь, следует искать в дикой природе. Структура волчьей стаи непостоянна, она все время меняется. Когда группа волков отправляется на охоту, ни у кого нет гарантии, что он вернется живым. Всегда есть вероятность, что альфа-волки или другие волки, занимающие высокое иерархическое положение, будут ранены или погибнут и не возвратятся. Поэтому всякий раз, когда волки собираются вновь, иерархия подтверждается или переустанавливается заново, стая повторно определяет свою структуру, чтобы в любое время точно знать, кто стоит во главе и как распределены роли между остальными. Что касается собаки, ее действия диктуют заложенные инстинкты, которые работают и в «домашней» ситуации. Надо помнить: когда вы куда-то уходите, оставив собаку, она не знает и не может понять, куда вы ушли и долго ли вас не будет. Поэтому каждый раз, когда вы возвращаетесь, независимо от того, долгой или короткой была отлучка, собака хочет понять, кто получает роль лидера. Это для нее единственный способ сохранять нормальное положение вещей.

Помня об этом, я добивалась от Салли, чтобы она неуклонно выполняла все условия в течение достаточно длительного периода. Мы начали работу в выходные. Каждый раз, выбравшись из дому, она задерживалась на улице на пять минут дольше. К вечеру воскресенья Брюс был намного спокойнее и не трогал дверь. Не знаю, что думали соседи, наблюдая, как женщина каждый раз вылезает в окно, но, честно говоря, нам с Салли было на это наплевать.

Когда пришло время идти на работу, Салли проделала тот же трюк. Очень скоро она сообщила мне, что, когда вернулась с работы поздно вечером, Брюс не бросился на нее, а встретил у двери спокойно, приветливо помахивая хвостом. С тех пор хозяйка и пес еще сильнее привязались друг к другу. Довольно скоро Салли наконец смогла пригласить местного плотника, чтобы сделать долгожданный ремонт в прихожей.