XIII. В ВЕРХОЯНСКИХ ГОРАХ

На юго-восточной части Верхоянского хребта еще попадался снег. Только что достигнутый нами перевал был водоразделом между Яной и впадающим в Алдан Тукуланом. Внизу стлались мягко спускающиеся лужайки, покрытые зеленеющими моховыми подушками и молодой травкой. Здесь же повстречалось нам стадо ручных оленей, пригоняемых на лето в горы, где им меньше докучают комары.

Издалека долетел до нас дым костров, разведенных охранявшими оленей тунгусами. Был полдень. Стадо, обычно в поисках корма рассеивающееся по склонам, теперь отдыхало. Но едва мы приблизились к ним, как все восемьсот штук оленей внезапно поднялись с места. Поразительное зрелище представлял этот лес рогов[9]!

Мы купили у тунгусов жирного молодого оленя. Парень, погнавшийся за ним на другом неоседланном олене, ловко накинул на него лассо. Замечательно то, что животные останавливаются, едва к ним прикоснется лассо, и дают себя схватить уже без сопротивления.

Легкая летняя палатка тунгусов, уросса, делается из березовой коры или из кожи. Войдя в это жилище, мы уселись на полу, устланном меховыми подстилками. Тунгусы угостили нас чаем и свежим оленьим молоком.

Чай был приготовлен в дочерна закопченном котле, висевшем над пылавшим в середине палатки костром. «Наша узкоглазая хозяйка обладала довольно приятными чертами лица, но, по-видимому, давно не умывалась. У нее имелись даже серебряные чайные ложечки и тонкие фарфоровые чашки, с видимой гордостью извлеченные по случаю нашего посещения из старинного, окованного железом, сундука. Она даже не позабыла стереть с них пыль уголком своей одежды, сшитой из оленьей шкуры и покрытой грязью и салом.

Рис. 10. Тунгусы.

Несмотря на это, чай показался нам очень вкусным. Мы сфотографировали нашу хозяйку, ее мужа и еще две супружеские пары из того же лагеря. Все уселись при этом в нерастаявший сугроб снега. Котел для приготовления чая, кстати сказать, наполнялся далеко не белым снегом из того же самого сугроба.

Купленный нами олень, уже разрезанный на части, был навьючен на двух лошадей. В благодарность за гостеприимство хозяйка получила в подарок бумажный платок, бусы и пестрый шелк.

Во время этого долгого путешествия нам приходилось проезжать то через богатые дичью, то через совершенно пустынные места. Во время продолжительной верховой езды нет никакой возможности держать ружье наготове. Это слишком утомительно. Вложенное в кожаный футляр ружье обычно прикрепляется к седлу. Но как досадно бывает, когда перед самым носом пробегает дичь!

Я был очень взволнован встречей с медведем, успевшим, правда, к великой нашей досаде благополучно убежать. После этого случая я по утрам и по вечерам в часы, когда больше всего надежды встретиться с лесными животными, уже не расставался с ружьем.

Недалеко от нашей следующей остановки я услыхал характерный звук, производимый ударом рогов о ветви деревьев. Шум этот доносился из густого лиственного леса, покрывавшего противоположный склон. Я решил, что это спускающийся на водопой лось, и, спрыгнув с лошади, приготовился стрелять. Но передо мною неожиданно появился всадник. Он был укутан в кожи и сидел верхом на стройном олене. Оба мы были, вероятно, в равной степени изумлены неожиданной встречей.

Во время стоянки я заметил на противоположном холме маленький дымок. Его развел, вероятно, повстречавшийся мне тунгус, видимо, собиравшийся вступить с нами в сношения. Действительно, через некоторое время он явился в наш лагерь.

Это был совершенно седой человек лет семидесяти с безбородым монгольского типа лицом. На нем был очень опрятный костюм из оленьих шкур. Трудно себе представить более подходящую для охотника одежду. Она совершенно сливается с общим тоном дремучих лесов. Вид у нее настолько изящный и приличный, что тунгус может считаться щеголем среди сибирских туземцев. Эта одежда совершенно не стесняет движений и разукрашена всевозможными узорами.

Куртка из оленьих шкур шита не нитками, а оленьими жилами. Разнообразные по оттенкам шкуры прилажены одна к другой таким образом, что вся одежда кажется сшитой из одноцветного меха. Штаны изготовляются летом из замши, а зимой также из оленьих шкур.

Сапоги, пояс и огниво, патронташ и ножны, одним словом, все, что имел при себе тунгус, было хорошо сработано и украшено. Кожаные предметы были с большим вкусом расшиты пестрыми бусами. В этих узорах преобладали голубой и белый цвета. Вещицы, сделанные из рога или дерева, были покрыты изящной резьбой и в некоторых местах выложены металлом.

Мы угостили тунгуса чаем и сухарями. И то и другое представляло для него редкое лакомство. Показали ему и наше снаряжение, главным образом оружие. Я продемонстрировал ему работу моего магазинного ружья. Оно почти вывело его из присущего ему состояния философского спокойствия. Тунгус был совершенно озадачен дальностью расстояния, на которое можно было стрелять из этого ружья.

Я прошел с ним к тому месту, где он сделал привал, так как хотел рассмотреть его оленя и ружье. Животное было привязано к дереву длинной веревкой. Несмотря на защиту дымного костра, оно, видимо, страдало от комаров. Тунгус тотчас начал отгонять комаров особым опахалом. Он, по-видимому, очень заботился о своем олене и расседлал его на время отдыха. Седло было сделано чрезвычайно просто. Оно состояло из деревянной подставки, сверху покрытой мехом. И эти вещи тунгуса были украшены орнаментами из цветных бус. Седло не имеет стремени. Управляется животное ремнем, обвитым вокруг рогов и головы.

Ружье тунгуса оказалось чрезвычайно примитивным. Замок его был сделан из кремня, а диаметр выпускаемых им пуль равнялся, приблизительно, одиннадцати миллиметрам. А между тем владелец его убивал из него и лосей и медведей.

Нужно было обладать большой смелостью, чтобы стрелять из этого ружья; идти же с ним на лося или медведя казалось мне актом безумной храбрости.

Тунгусы мастерски выслеживают свою добычу. Они метко стреляют из примитивных своих ружей, и раненый зверь нападает на охотников только в самых редких случаях.

Следующую остановку мы сделали в Конг-урахе. Это — первая к северу станция после перевала через Верхоянский хребет.

Мы решили отдохнуть в хорошо устроенной зимней юрте содержателя этой почтовой станции. Она была очищена от комаров при помощи все того же спасительного дыма. Здесь мы могли, наконец, более или менее спокойно переночевать.

Слово „переночевать” является здесь, однако, довольно неуместным, так как, когда мы в полночь заползали в нашу юрту, было светло, как днем. Вся восточная часть неба горела отблеском восходящего солнца. Находившееся перед нами маленькое озеро отражало в себе пурпур восхода и казалось наполненным расплавленною медью.

Якут имеет обычно две юрты: теплую зимнюю и легко построенную летнюю. Последняя мало отличается от обыкновенной избы. Особенностью ее являются только якутский камин и наклонно расположенный дымоход.

Рис. 11. Якутская «зимняя» юрта.

Зимняя юрта построена очень основательно. Составляющие ее бревна несколько наклонены вовнутрь. Четыре угловых, особенно крупных столба вкопаны в землю и образуют остов строения. Углы юрты соединены рамой из балок. Крыша, служащая вместе с тем и потолком, имеет два ската.

Для утепления вся постройка вымазывается толстым, в четверть метра, слоем глины, смешанной с коровьим и конским пометом. Сплошь покрытая этой землистой массой якутская юрта напоминает кучу взрытой кротом земли. Ведущий вниз ход дополняет это сходство.

В маленькие оконные отверстия якут вставляет зимою кусочки льда. Летом лед заменяется задерживающей комаров сеткой из конских волос, выделанными и сшитыми рыбьими кожами или слюдою. Зажиточные якуты иногда позволяют себе роскошь — вставить в эти окошечки настоящие стекла.

Камин[10] состоит из расположенных полукругом и наклоненных к стене балок, постепенно переходящих в более узкий тоже наклонный дымоход. Деревянные стенки камина в своей нижней части обложены камнями и доверху покрыты толстым слоем глины, предохраняющим их от возгорания. Это открытое спереди сооружение покоится на фундаменте, сложенном из камней и также обмазанном глиной. Сюда-то и помещается топливо. Поленья располагают вертикально и прислоняют к каминной стенке. Тяга получается великолепная, и пылающий огонь хорошо согревает промерзшего зимой путника.

Дверь в юрту — низкая и узкая. Ее обычно располагают под выступом, занимающим весь фасад юрты. Выступ этот поддерживается столбами. Вход всегда обращен на восток, так как якуты, выходя по утрам из юрты, преклоняются перед восходящим солнцем. Это — один из многочисленных у них пережитков культа сил природы.

Рис. 12 Якутские лошади.

Пол юрты по большей части состоит из утрамбованной глины. У богатых бывают и деревянные полы. Коровий хлев тесно примыкает к юрте и сообщается с нею дверью. Лошади даже в самые суровые холода остаются снаружи и вырывают себе траву из-под снега.

Размеры юрт колеблются в зависимости от зажиточности владельцев. Точно так же различны по величине и хлева, кладовые, погреба и прочие пристройки.

В юрте содержателя почтовой станции были расставлены наши походные кровати. Окна, затянутые сеткой из конских волос, пропускали достаточно воздуха, но тем не менее здесь пахло вполне по-якутски. Этот далеко неприятный аромат представляет смесь запахов кумыса, конского пота, гниющей рыбы и прогорклого оленьего жира.

Я проснулся лишь тогда, когда почувствовал, что к моему лицу прикасается чья-то влажно-теплая морда. Это был теленок, пришедший к нам в гости из соседнего хлева. Он держал себя весьма непринужденно, и прежде всего постарался оказать честь нашим сухарям.

Над дверями в хлев висели шнуры, сплетенные из конских и коровьих волос. К концам этих шнуров прикреплены были миниатюрные ведра и другие сосуды для молока, сделанные из березовой коры. Это были амулеты. Их сделал шаман. Он заколдовал их против враждебных духов, которым таким образом запрещался доступ в хлев.

В том углу юрты, куда усаживали гостей, хозяина дома и прочих уважаемых лиц, висели иконы. Для человека, думает практичный якут, может быть, и годится поповская религия, ну, а для скота гораздо надежнее помощь шамана. Поэтому якут старается поддержать добрые отношения с христианским богом, не порывая и со страшным для него миром духов.

Дороги, по которым мы продвигались в этой гористой местности за станцией Конг-урах, были сравнительно недурны. Мы проезжали до семидесяти пяти километров в сутки, задерживаясь на станциях лишь постольку, поскольку этого требовали еда и короткий сон.

Несмотря на нашу поспешность, мне все-таки удавалось поохотиться на уток. Они представлены здесь многими видами и в большом количестве попадались на каждом болотце. Еще легче удавалось нам стрелять тундровых куропаток (Lagopus mutus), надевших на летнее время свой пестрый, коричнево-белый наряд. Они массами попадались на самой дороге и подымались лишь после того, как раздавались выстрелы.

Особою специальностью Герца являлся мир насекомых, и я помогал ему охотиться на бабочек и жуков. Мы нашли здесь редкие виды[11].

Эти виды свойственны северу Сибири и являются дорогими гостями во всех музейных коллекциях.

Мы добыли также большое количество ночных бабочек. Последующее определение показало, что среди них имеется несколько новых видов. Интересно было наблюдать, как строго разграничивалось время полета ночных и дневных бабочек. К 7—8 часам вечера, несмотря на яркое сияние солнца, все дневные бабочки исчезали. Их заменяли ночные, резвящиеся у чашечек цветов при совершенно дневном освещении.

Рис. 13. Река Яна.

Жуки были немногочисленны, но среди них попадались великолепно раскрашенные виды[12].

Больше всего насекомых нами было добыто в начале июля в верхней части долины Яны.

В тех местах, где дорога была обычно довольно хороша, мы быстро продвигались вперед. Отставать же от нашего каравана было рискованно, так как догнать его пешком являлось делом нелегким.

Таким образом количество собранных нами видов равнялось всего шестидесяти четырем в 673 экземплярах. Однако среди них было найдено и описано после нашего возвращения в Петербург семь новых форм[13].